Арабские сны

— Скажи мне, что тебе известно о портале? Неужели он постоянно находится в том месте и мы в любое время можем бежать?

Лерка насупилась и отложила платье в сторону.

— Нет, все не так просто. Как рассказал мне Первиз, портал возникает в том месте, куда падает свет от первой звезды ночью или первый солнечный луч на рассвете. Это место нельзя увидеть обычному человеку, и добраться до него может лишь потомок семьи первого великого визиря государства Мустафы-паши, который знал законы времени и движения планет и был целителем.

— Разве Первиз этот потомок? И если это так — как он узнает, куда ему нужно идти? Неужели он караулит каждую ночь первую звезду и потом вычерчивает траектории падения ее лучей? Это же бред!

Вся эта околомагическая чертовщина никак не укладывалась в моей голове. У меня даже макушка начала чесаться от мысленного перенапряжения.

— Первиз потомок династии Салманов. Именно род Салманов дал государству первого великого визиря, который обладал сверхъестественными способностями. Он лечил болезни наложением рук, молитвой останавливал вражеское войско и во сне видел будущее. Вскоре первый правитель династии, шах Аббас, заподозрил его в колдовстве, что в исламе карается смертью, и приставил к нему охрану, чтобы те следили за ним и все докладывали падишаху. Но предок Первиза, Мустафа-паша, ничего не мог поделать со своими способностями, это было ему дано свыше. Однажды он увидел во сне свое страшное будущее — казнь через отсечение головы мечом. Он также увидел во сне, что у всех его потомков будет по сыну и что каждый из сыновей будет иметь часть его силы. В ту ночь ему приснился и этот портал в будущее.

— Лера, ты говоришь такие вещи, что у меня волосы на голове встают дыбом, — прошептала я, хватая ее за руку.

— После того, как я своими глазами видела ту масляную стену, — я уже ничему не удивляюсь, — с нервным смешком ответила подруга.

— Так его казнили? — спросила я. — Этого Мустафу-пашу?

— У Мустафы-паши был сын. Наутро после этого сна он вышел на балкон своего дворца подышать воздухом и увидел черного ворона, который кружил над ним, словно зазывая куда-то. Мустафа-паша все понял — это знак. Он взял сына, сел на лошадь и поскакал за вороном. Птица привела его к стене.

— И что дальше?

— Он передал ребенка семье пастуха верблюдов, которая жила неподалеку в деревне бедуинов, и дал им мешок золота, чтобы они воспитали его как родного, но при этом не утаивали, кто его великий предок. От этого мальчика и пошел весь дальнейший род Салманов, в том числе и Первиз.

— Значит, он такой же маг, как и Мустафа-паша? — спросила я, пытаясь осознать смысл своих же слов.

Мне всегда казалось, что маги, вурдалаки, оборотни и вампиры, ведьмы и всякие феи — не более чем выдумка голливудских сценаристов да всяких Гансов Христианов Андерсенов. Мне все никак не удавалось внутренне принять рассказ подруги. Я чувствовала себя заложницей устоявшихся стереотипов общества двадцать первого века.

— Нет, не такой же. Он только видит во сне, что портал откроется, и следует за вороном. Как и предсказал Мустафа-паша, у его потомков только часть его силы.

— То есть вы вчера всю ночь гнались за летящим в небе вороном? — удивленно спросила я, чувствуя, как к горлу подкатывает истерический смех.

— Именно. Если бы ты слышала, как кричала эта Зейнаб-калфа! — Лерка устало закатила глаза, всем своим видом показывая, что эта старуха доставила им кучу неудобств во время «поездки».

Я не удержалась и рассмеялась в голос — защитная реакция моего головного мозга на услышанное.

— А я-то думала, что у вас была «ночь любви и страсти», — выдала я, захлебываясь от смеха.

— Ага, почти! — Лерка улыбнулась, затем хихикнула, а потом, заразившись моим весельем, начала хохотать от души, удерживая трясущийся живот и смахивая смешливые слезы.

Немного успокоившись, я вспомнила еще одно непонятное обстоятельство.

— А как наш похититель, этот душка-пастух Ахмед пронюхал про портал? И почему он вообще отправляет сюда девушек?

— Я тоже спросила об этом у Первиза, — сказала Лерка. — Он говорит, что до встречи с Ахмедом всегда только рассматривал людей по ту сторону, никак не выдавая своего присутствия, но в тот день ему захотелось потрогать их, из праздного любопытства. Он просунул сквозь стену руку и ухватил Ахмеда за шею. Тот со страха чуть не помер. Кричал как потерпевший. Пришлось Первизу его за стену втянуть да пригрозить — мол, будешь теперь в гарем девушек приводить, иначе попадешь в ад. Вчера ему повезло — получил сварливую бабу в качестве награды за свои труды.

— Черте-что и сбоку бантик! — резюмировала я нашу беседу и вновь обратила свое внимание на новое платье. — Пора… — на выдохе вырвалось у меня, и сразу же тугой комок встал поперек горла.

— Куда? К любимому? — спросила подруга, игриво играя бровями.

— К нему. Наложницу новую поведу, — обреченно ответила я и виновато посмотрела в изумленные Леркины глаза.