Арабские сны

— Госпожа, — я присела в реверансе, — вы куда-то уезжаете? Надеюсь, ненадолго?

Она ухмыльнулась, оскалив зубы. В ее глазах мелькнули молнии.

— Твои надежды оправдаются, будь уверена, — она издала сдавленный смешок, — не успеет молодой месяц на небе превратиться в лунный диск, как я войду в этот дворец хасеки — законной женой падишаха!

— Мы все с нетерпением ждем, когда во дворце появится такая прекрасная госпожа, — запела я елейным голоском, бросая на нее язвительные взгляды.

Лицо Алимшах вспыхнуло. Она открыла рот, чтобы бросить мне в лицо очередное оскорбление, но ее грудь начал сотрясать каркающий кашель. Наргес Хатун подхватила ее под локоть и повела к карете.

Я посмотрела на землю в том месте, где секунду назад стояла принцесса, и увидела сгусток крови.

— Ее дни сочтены, госпожа, — тихонько сказала Зухра, которая остановилась в паре шагов от нас и сделала вид, что дожидается евнухов с сундуками, — но она задумала неладное. Я слышала, что принцесса написала письмо своему отцу, шаху Фетху-Али, в котором жалуется на недостойное обращение со стороны семьи нашего падишаха. Если это письмо попадет по назначению — может начаться смута, и даже война.

— Зухра, где ты застряла? — выкрикнула Наргес Хатун, закрыв за принцессой дверцы кареты.

Девушка присела в реверансе и поспешила занять свое место рядом с умирающей госпожой. Я же вцепилась в Леркино запястье, заставив ее поморщиться от боли.

— Быстро разыщи своего ненаглядного. Мы должны перехватить гонца с письмом!

— Сама уже догадалась, — буркнула подруга, вырывая руку.

Я смотрела, как развевается подол ее накидки на ветру, и думала о том, что для полного счастья мне не хватает только, чтобы Джахан отправился воевать с несостоявшимся тестем.

Черт бы побрал этот гарем!

ГЛАВА 51

Я положила голову на плечо любимого и прикрыла глаза. Он нежно провел пальцами по моей шее и предплечью, пробуждая мурашек и бабочек в животе, затем глубоко вздохнул и заговорил:

— Послушай, Рамаль… Эти стихи привиделись мне во сне сегодня ночью, после того, как я уснул, одурманенный дивным запахом твоих золотых волос:

Я мечтой к кудрям прикован, ароматным, как цветок.
От любви изнемогаю, стан согнулся, взор поблек.
Если будет живописец рисовать твой портрет,
Я хочу стать тонкой кистью, чтоб коснуться нежных щек.
Будто облако восхода на челе твоем горит:
«Лебедь белая, не бойся, насмерть ранен злой стрелок.
Ты меня околдовала — стал я пленником твоим.
Без тебя, как месяц в небе, я блуждаю одинок».[3]

Джахан прочел эти строки с выражением, играя интонациями и громкостью звучания. Я заслушалась его мелодичным голосом и настолько расчувствовалась, что на глаза навернулись слезы.

— Ты плачешь, любовь моя? — он испуганно посмотрел на меня, обхватив ладонями мое лицо.

— Твои стихи вызывают внутри меня бурю эмоций, — ответила я с улыбкой, а затем прижалась губами к его горячей ладони.

Падишах слегка наклонился, так, что его губы практически соприкасались с моими. Я чувствовала мятный запах его дыхания и возбуждающий букет терпких духов. По телу мгновенно разлилась волна желания — мучительная, острая, требовательная.

Он улыбнулся уголками рта и вновь заговорил — с тихой нежностью, словно пел для меня серенаду:

Что делаешь со мной? Лишаешь воли!
Других забыть готов я на века.
Ты лечишь душу и отводишь горе.
Пустыня подарила мне тебя.
Твои глаза — два ярких изумруда.
Твои уста — букет пурпурных роз.
Твоим рабом покорным до конца я буду.
Рамаль моя, ты словно воплощенье грез.[4]

Едва его губы сомкнулись, произнеся последнее слово, я припала к ним поцелуем, обхватив руками его массивную шею.

Он с юношеской пылкостью ответил на мой поцелуй. Его язык проник мне в рот и начал щекотать десна и нёбо. Извиваясь, наши языки сплелись в единое целое, словно танцующая под флейту заклинателя змей кобра.

Неожиданно он отстранился. Тяжело дыша, падишах сделал над собой усилие и отодвинулся от меня на несколько сантиметров. Я схватила его за ворот рубахи и потянула на себя.

— Ты же знаешь, что лекари запретили тебе заниматься со мной любовью, — обиженно сказал мужчина, сдерживая мой натиск, — может случиться выкидыш. Это опасно. Не провоцируй меня, Рамаль! Если бы ты знала, чего мне стоила эта ночь рядом с тобой! Только стихи отвлекали меня от желания наброситься на тебя, разорвать в клочья твои прозрачные одежды и припасть губами к сочным острым соскам!