Арабский кошмар

Она извлекла из коробочки нитку и через одну ноздрю продела ее в другую. Бэльян, вконец запуганный, смотрел, как она прочищает ноздри. Прошло какое-то время, прежде чем она ответила.

– Люди вроде тебя впитывают чужую энергию – сидят, слушают, задают вопросы, а сами никогда ничего не говорят. Что же до твоих сексуальных способностей, то я полагала – что, кажется, было глупо с моей стороны, – будто все англичане похожи на Вейна или, если это не так, тогда что ты хотя бы мог у него учиться. Здесь, в Каире, он пользуется славой прекрасного любовника. Думаю, я могу тебя кое-чему научить. Например, имсааку. – Она задумчиво посмотрела на Бэльяна. В глазах у нее появился странный блеск.

– Что это за имсаак?

– Имсаак – это искусство задержки оргазма с помощью максимально возможного количества поворотов, изгибов и искривлений. В этом и состоит подлинное искусство… Ты выглядишь измученным. Бог знает, как тебе удалось добраться до Каира. Интересно, сумеешь ли ты собраться с силами и уйти. Пенис твой стоит прямо, но веки дрожат. Твое тело шевелится, но змей в тебе спит.

Прежде чем продолжить, она театрально прижала руки к груди.

– У основания твоего позвоночного столба свернулся и спит змей. Чтобы поднять его, ему нужно петь, нужно искушать его до тех пор, пока голова его не окажется у тебя между глаз и ты не увидишь мир его глазами, глазами тела, состоящего из чистой сексуальной энергии. В христианском мире совокупление очень похоже на сон, но в Египте и Синде это наука. Я могла бы также обучить тебя карецце и обрядам сексуального истощения, но пока что ты растрачиваешь свое семя так, будто это вода. Сначала мы должны поднять змея.

– Как же ты поднимаешь змея?

Она приложила палец к губам. Взгляд ее забегал из стороны в сторону, как бы отыскивая в комнате шпионов.

– Об этом нельзя говорить. Это можно только продемонстрировать. Акт вытягивания змея вдоль позвоночного столба подобен лазанию по канату. Кто поймет, как это делается, и вскарабкается по канату, тот потянет за собой змея. Я посвящу тебя в эту тайну. Тебе придется заплатить, но это стоит сделать, чтобы пробудиться ото сна, каковой есть наполовину смерть.

Бэльян попытался ответить как можно рассудительнее:

– Как учит наша религия, в тайну посвящают не с помощью того, что находится у женщины между ног, да и не с помощью бисера в грязи. Если обладаешь познаниями, о которых нельзя говорить, тогда не говори о них. Я долго путешествовал. Конечно, я устал, и все же сомневаюсь, сударыня, что мне помогут извращенные половые сношения с вами. У вас что, нет семьи? Как женщина вроде вас могла опуститься до уровня шлюхи?

Размышляя, она медленно облизывала губы своим длинным, тонким языком. Бэльяну стало ясно, что она не в своем уме.

– Опять эти скучные вопросы. Да, есть у меня семья. Если тебе повезет, ты никогда с моими родственниками не познакомишься. Но я не шлюха. Я принцесса. Мало того, скоро придет мой принц, и тебе лучше поскорее удалиться. Уходи. Кыш! Поторапливайся, ибо так поздно опасно ходить по улицам. Запомни дорогу сюда и смотри, не спи в этом городе в одиночестве. А теперь заплати мне. Два динара, пожалуйста.

Бэльян заплатил.

– Меня зовут Зулейка. Мы еще встретимся.

Он повернулся и опрометью выбежал на улицу.

Глава 2 Другая дорога в Каир

Если уважаемой публике хочется услышать новые истории о чудесах, подобных фокусу с канатом, она их услышит, но сам фокус с канатом объяснить никогда не удастся. Кстати, поскольку данную повесть следует рассказывать ночью, в ней, похоже, был бы вполне уместен сильный чувственный элемент, который стимулировал бы то, что на Западе, как я слышал, зовется «влажными снами», но к этому вопросу мы еще, возможно, вернемся…

– Каир. – Проводник показал вперед, выставив из широких одежд тощую загорелую руку. Город рос на глазах. Бэльян, который ехал рядом с проводником, опустил пониже капюшон, не выдержав бьющего прямо в глаза яркого солнечного света, но вскоре они уже оказались в тени городских стен. Потом они въехали в ворота, и Бэльян принялся озадаченно разглядывать внезапно возникшие со всех сторон характерные признаки города: медные статуэтки Махаунда, Аполлиона и Тергавента на расстеленных коврах, кривые порталы с инкрустированными колоннами, аистов, свивших гнезда в башнях и минаретах и носившихся от гнезда к гнезду, широкие лестницы, которые круто взмывали вверх от главной дороги, тесно уставленной по краям изваяниями слонов и людей. Дети стояли на крышах и махали им руками.

«Но куда подавались все женщины? – подумал Бэльян. – Ах да. Конечно же, их спрятали мужья. Меня ждали».