Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре

Новый повелитель ваххабитов, подчеркивал А. Адамов, вел себя по отношению к Каиру расчетливо и осторожно. Демонстрировал покорность. Выплачивая — в поддверждение своих «подданнических чувств» — дань Каиру, он в то же время, не покладая рук, восстанавливал позиции и влияние ваххабитов «во владениях своего отца». И вскоре «основательно и широко укрепился»: и в Центральной Аравии, и в Эль-Хасе, и на Арабском побережье, на территории от Рас-эль-Хадда (Оман) до Кувейта. Действуя гибко, удерживал за собой власть до 1831 г., пока не пал от руки убийцы, нанятого его племянником, которого самого вскоре убили сторонники Фейсала, сына Турки.

Фейсал ибн Турки (1785–1865), взойдя на трон (1834), не последовал мудрой политике отца, за что и поплатился. В 1838 г. египетская армия вновь вторглась в Неджд, и наголову разбила войска Фейсала. Эмир бежал. Скрывался сначала в Эль-Хасе, потом в Катифе, где и был пойман, и сослан в Каир. Возвратился из изгнания на родину в 1843 г., совершив побег из ссылки; и вскоре опять сделался эмиром Неджда. За время правления восстановил власть рода Аль Са’уд над всей территорией, «принадлежавшей его отцу». Дважды пытался захватить «жемчужное царство», Бахрейн, но оба раза безуспешно. Реализовать задуманное, всякий раз, мешала поджидавшая его у берегов Бахрейна английская эскадра. По истечении некоторого времени, пишет А. Крымский, «даже тени египетских притязаний на Неджд не осталось» (8).

Яркие воспоминания об эмире Фейсале оставили известный уже читателю путешественник Дж. Пелгрэв, встречавшийся с ним в 1863 г. в качесте тайного эмиссара Наполеона III, и представитель британского правительства полковник сэр Льюис Пелли, посещавший Эр-Рияд и беседовавший с эмиром в 1865 году. Кстати, обоим им шейх Фейсал предлагал «примкнуть к ваххабитам». Число подданных эмира Фейсала Дж. Пергрэв определял в 1 219 000 чел; численность жителей Эр-Рияда — в 30 000 чел., а состав войска — в 47 300 чел.

После смерти Фейсала ибн Турки (1865) между его сыновьями, ’Абдаллой и Са’удом, сообщал А. Круглов, «начались раздоры, вылившиеся в острое противостояние за власть». Воспользовавшись этим, некоторые племена, подвластные Эр-Рияду, особенно в Прибрежной Аравии, «стали отказываться от уплаты дани, а потом и вовсе отмежевываться и отпадать от ваххабитов». Принц ’Абдалла, побежденный в борьбе за власть Са’удом, бежал в Джабаль Шаммар и обратился за помощью к туркам. Багдадский вали, Мидхад-паша, назначив ’Абдаллу (от имени султана) каймакамом Неджда, морем направил ему в поддержку 5-тысячный военный отряд под началом Нафиза-паши. Высадившись у мыса Таннура, турки заняли вскоре всю провинцию Эль-Хаса. Са’уд не смог дать отпор туркам, бежал и укрылся в Катаре (9).

В то время когда турки укреплялись в Эль-Хасе, владыка Катара обратился к ним «с изъявлением желания встать под эгиду Порты». В ответ на это обращение «два булюка (200 человек) регулярных войск турок во главе с Мидхадом-пашой» высадились на побережье Катара и заняли Эль-Бида’а. С тех пор (1871), говорится в записках российских дипломатов, «Эль-Хаса и Эль-Катр стали считаться вошедшими в сферу турецкого влияния в Аравии» (10).

Правитель Катара вел тогда «постоянные войны с шейхом могущественного племени бану йас (Абу-Даби) Заидом ибн Тахнуном ибн Халифой», писал в своих «Заметках о местности Эль-Катар» А. Круглов. В одной из стычек с этим племенем погиб любимый сын катарского шейха, что еще больше разожгло его ненависть к бану йас, и привело к тому, что раздоры, то и дело возникавшие между ними, вылились в острое и масштабное противостояние (11). «Встав на тропу войны» с шейхом Заидом, владыка Катара столкнулся с необходимостью поддержки извне; и поэтому попробовал, было, поискать ее у турок.

Прохладная реакция Константинополя на его обращение о помощи в борьбе с бану йас, показала, что ждать ее от турок не приходится; и шейх Катара «поднял против них оружие». Восстание приобрело серьезный характер. Для подавления «бунта катарских племен» туркам потребовалось перебросить войска из Багдада.

«То что в этом восстании играют роль англичане, — отмечается в Отчете о деятельности Российского Императорского Консульства в Багдаде за 1892 г., подготовленном кавалером ордена св. Станислава 3 степени, титулярным советником А. Кругловым, — не подлежит сомнению уже по одному тому, что границы Эль-Катара совершенно не определены. Следовательно, дают возможность широко толковать вопрос о пространстве, входящем в сферу влияния англичан. В подобном случае они вряд ли останутся безучастными зрителями» (12).