Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре

В 1844–1845 гг. Луи дю Куре (1812–1867), состоявший на службе в армии египетского паши Мухаммада Али (1769–1849), предпринял путешествие в Йемен и Оман. Посетил Сан’а (Сану). Оттуда с караваном, «насчитывавшим 350 верблюдов и 280 человек, в том числе 180 рабов», проследовал в Ма’риб, в земли Белой Сабы, как называли это блистательное царство «Острова арабов» народы Древней Аравии. Побывал в Хадрамауте и Сухаре (Сохаре). Приняв ислам и взяв имя ’Абд ал-Халид, совершил паломничество в Святые земли ислама. В своих книгах «Паломничество в Мекку» и «Счастливая Аравия» (редактировал их, якобы, Александр Дюма) ярко описал обычаи и традиции арабов Аравии, а в книге «Жизнь в пустыне» — нравы бедуинов.

Главное богатство бедуина, отмечал Луи дю Куре, — не золото и серебро, а верблюд, «корабль пустыни». Маскатский дромадер, считавшийся в те времена самым лучшим в Аравии, имел красноватый окрас, обладал изрядной быстротой бега, выносливостью и силой. Ступенью ниже стоял недждский верблюд; за ним шли хиджазский и йеменский. Цена на животное напрямую зависела от его места в этом списке (57).

Путешествуя по Аравии, отдыхая, к примеру, в Эмиратах, следует обязательно съездить на один из верблюжьих ипподромов. Особой популярностью, притом повсюду на полуострове, пользуются верблюжьи бега, устраиваемые в эмиратах Дубай и Умм-эль- Кайвайн. Проводятся они по пятницам (выходной день), утром, и только в прохладное время года. Участвуют в них верблюды двух пород: ’анафи (цвет шерсти — белый и золотой) и бушари (окрас — коричневый и черный). Подготовкой бегового верблюда начинают заниматься, когда ему исполняется 6 месяцев; с трех лет животное уже участвует в бегах. Карьера бегового верблюда, что интересно, заканчивается в возрасте 10 лет, а вот верблюдицы — значительно позже, случается, что и в 20 лет.

Кормят бегового верблюда специальными отрубными смесями и финиками; регулярно поят молоком. За несколько суток до бегов рацион животного сокращают. До конца 1990-х годов жокеями на бегах выступали мальчишки, в возрасте не старше 6 лет; а в наши дни — специально сконструированные роботы.

Кратко кое о чем в Аравии важном, а для читателя небезынтересном. Сначала, буквально в двух словах, о том, что бедуины называют словом «харам», то есть о делах и поступках недостойных, «чернящих лицо» араба Аравии, как выражаются жители пустыни. К таковым они относят нарушение данного человеком слова, воровство и некоторые другие.

По сложившейся традиции, воровство ложится позором не только на вора, но и на все племя, в котором он вырос. Поэтому и сегодня в монархиях Аравии, где основу жизни, ее фундамент, составляют все те же родоплеменные отношения, при которых тот или иной род отвечает за порученный ему конкретный участок торгово-экономической или социально-общественной деятельности, воровства среди чиновников из числа коренных жителей нет и в помине. Не дают воровству пускать корни в Аравии обычаи и традиции предков.

Жестко карали в прежние времена конокрадов и воров охотничьих птиц. О месте сокола в жизни арабов Аравии прошлого говорит то, что сокол считался достойным выкупом за попавшего в плен сородича. Человеку, пойманному на краже охотничьей птицы, тут же отсекали руку, без суда и следствия. В кочующих племенах Аравии до сих пор бытует поверье, что если беременная женщина увидит во сне парящего в небе сокола, то в семье родится мальчик.

В долине Мина, где исполняется перешедший в ислам обряд жертвоприношений, торговцы-иноземцы наблюдали очень интересный обычай древних аравийцев. Здесь во время хаджжа разводили костер и над огнем, прилюдно, объявляли имя человека, нарушившего слово, клятву или договор. Для араба Аравии это было смерти подобно. Ибо никто с таким человеком, совершившим «грязный» и «вероломный», по понятиям бедуинов, поступок, ни общаться, ни каких-либо дел иметь уже не хотел.

Нувейри (ум. 1332), автор знаменитой исторической энциклопедии, рассказывает об этом так. Когда кто-либо «поступал грязно» — нарушал клятву или данное им слово, — то арабы во время хаджжа зажигали огонь на Ашабе (гора в долине Мина), и объявляли о его «вероломном» поступке, всем и вся.