Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках

Византийская литература IV и V вв. отражает два направления политики империи в отношении арабов. Первое заключается в стремлении их подчинить или привязать договорными обязательствами, осуществлявшееся путем оружия или дипломатических сношений. Другим методом, которым империя пыталась приблизить к себе арабов, как и другие "варварские" народности, было приобщение их к своей культуре, в частности к религиозной идеологии — христианству.

Писатель VI в. Кирилл Скифопольский в "Житиях" палестинских отшельников сохранил сведения об арабских племенах, которые дают неоценимые данные об их социальном строе, культуре, мирных отношениях с оседлым населением. Малх Филадельфиец, историк и софист, оставил в своей, дошедшей до нас лишь в отрывках, "Byzantiniaka" рассказ о захвате киндитским племенем важного торгового пункта империи на острове Иотаба и о том, как его "правитель" Аморкес стал филархом многочисленных арабских племен. Как и предыдущий автор Кирилл, Малх сохранил материал, дающий возможность делать выводы и об экономических интересах арабских племен, которые мало известны и не рассматривались в предшествующих трудах.

В первой половине V в. бедуины Передней Азии пришли в соприкосновение с представителями монашества, движения, возникшего еще в IV в. Особенно богатый материал об арабах собрал в описаниях жизни монахов и отшельников Палестины Кирилл Скифопольский. Скифополь, его родной город, в котором он провел детство и отрочество, с начала V в. стал гражданским центром провинции Палестины II. Здесь постоянно возникали волнения. В империи гонениям подверглись самаряне. На преследования они отвечали восстаниями. Смута, имевшая место в 529 г.,71 была жестоко подавлена. Одного из наиболее видных самарян, Силуана, жители Скифополя сожгли на площади, когда он имел неосторожность появиться в городе "без царского приказа" — ???????????????????????.72

Точный год рождения Кирилла неизвестен, но в 530 г., когда Савва посетил Скифополь во второй раз, Кириллу было около шести лет. Девяностолетний Савва произвел сильнейшее впечатление на всю семью, где Кирилл был единственным сыном, и это определило его будущую жизнь как монаха. Отец Кирилла был юристом —??????????? благодаря чему и сын получил хорошее образование, хотя "по счастью", как выражается один из исследователей, не обучился риторике,73 которая неизбежно вкралась бы в его повествования, лишив их простоты и ясности изложения.

Несомненно, что общая культура, знание греческой литературы, ее традиций сделали из Кирилла прекрасного рассказчика, умело сопоставляющего факты, ведущего нить своей повести спокойно и ровно. Простота его изложения и последовательность говорят о его знакомстве с лучшими образцами греческой прозы. В 543 г. Кирилл, уже будучи монахом, поступил в киновию св. Евфимия в Палестине. Здесь, несмотря на то что со смерти основателя этого монастыря прошло больше восьмидесяти лет, Кирилл собрал сведения о его жизни, которые могли ему сообщить монахи, знавшие о нем и жившие при его ближайших последователях и учениках.

Житие св. Евфимия было написано Кириллом после 554 г., когда он переселился в новую лавру и стал жить в отдельной келии.74 Затем он написал житие св. Саввы, которое было вторым его сочинением, и, наконец, жития исихаста Иоанна и других монахов.

В этих житиях, особенно в двух первых, Евфимия и Саввы, неоднократно упоминаются арабские племена, которые кочевали по пустыням Палестины, приходили в соприкосновение с жившими здесь монахами. Часть арабов оседала, завязывались личные дружественные и культурные связи с монастырями. Такого рода отношения отвечали политическим интересам Византийской империи, стремившейся закрепить свое положение на Ближнем Востоке, связав арабов такими обязательствами, которые позволяли бы опираться на них. Как Римская, так и ее наследница — Византийская империя, вели одну и ту же, веками сложившуюся политику "приручения", "соглашения и дружбы" с одной группой кочевых племен, опираясь на которые было бы возможно держать в страхе и расправляться с другими племенами, остававшимися далекими и враждебными. С потерей для арабов таких организующих центров, какими были Пальмира и Пeтра, караванные дороги и города оказались в большей степени во власти случайностей, бедуинских набегов в частности. В тяжелом положении неуверенности и небезопасности от нападений находились области Месопотамии, Сирийской пустыни и Палестины, в непосредственной близости к внутренней границе Византии. Поэтому всякая возможность привлечь дружественно расположенных арабов, находящихся под культурным влиянием империи, было для нее чрезвычайно желательным. Специальных миссий, насколько можно судить, к арабам не направляли, но связи, возникавшие в личном порядке, упрочивались; идеология занимала в этом случае важное место.