Арабы в мировой истории. С доисламских времен до распада колониальной системы

С захватом Мекки и покорением курайшитов исламской уммой миссия пророка при его жизни была практически завершена, и в последний оставшийся ему год жизни он, по всей видимости, не участвовал ни в каких военных действиях. Самой значительной особенностью последнего года была реакция кочевых племен на новую общину Медины. Договариваясь с племенами, Мухаммад услышал условия, категорически неблагоприятные для него. Система, которую он предложил им, была чужда племенам, она требовала отречения от их сильнейшей привязанности к личной независимости и от важной части давно установленного нравственного кодекса и традиций предков. Следует отдать дань государственным талантам пророка, так как он осознал и в значительной степени преодолел эти трудности. Действительная и конечная цель его преобразований, пожалуй, так и не была фактически достигнута, и даже по сей день ислам бедуинов вызывает некоторые подозрения у тех, кто в состоянии о нем судить.

Непосредственной и внешней целью дипломатии Мухаммада после хиджры было расширение его влияния в ущерб курайшитскому. Он добился этого тем, что избегал трений с племенными предрассудками и сосредоточился на военно-политических вопросах в своих коллективных отношениях с племенами, оставив религию личному обращению. Условия соглашений Мухаммада с племенами всегда были одними и теми же: племя соглашалось признать верховную власть Медины, не нападать на мусульман и их союзников, а также выплачивать закят, мусульманский религиозный налог. Некоторые племена также приняли мединских посланников. С отдаленными племенами Мухаммад договаривался на основе равенства, и племена сохраняли благосклонный и выжидательный нейтралитет.

После завоевания Мекки среди отдаленных племен возникло промусульманское движение частично либо целиком политического характера. Оно было свидетельством мощи и престижа уммы и приняло форму серии посольств, по собственной воле явившихся в Медину. Их в мусульманской истории называют вуфуд. Эти посольства предложили политическое подчинение, которое Мухаммад понимал как таковое, хотя он согласился на эту предложенную ими возможность ради религиозной пропаганды. Их договор имел политический характер и был заключен лично с правителем Медины, то есть, в соответствии с арабскими обычаями, он прекращал действовать в случае смерти этого правителя. Среди еще более отдаленных племен, оказавшихся под цивилизационным влиянием Сирии и Персии и слишком далеких, чтобы почувствовать силу мусульманского оружия и возмутиться им, оказались религиозные меньшинства. Именно из их числа, а не из числа обычных представителей племен и явились посланники вуфуд.

8 июня 632 года, как говорит традиционное жизнеописание, пророк умер после непродолжительной болезни. Он сумел достичь многого. Языческим народам Западной Аравии он принес новую религию, которая с ее монотеизмом и этическими доктринами стояла на несравнимо более высоком уровне, нежели смененное ею язычество. Он предоставил этой религии откровение, которое останется в веках и станет путеводной звездой для мыслей и поступков бесчисленных миллионов верующих. Но он сделал не только это; он создал общину и хорошо организованное и вооруженное государство, мощь и престиж которого превратили его в доминирующую силу в Аравии.

Каково же в таком случае окончательное значение жизненного пути арабского пророка? У традиционного мусульманина едва ли возникнет такой вопрос. Мухаммад был последним и величайшим из Божьих посланников, печатью пророков, который принес окончательное откровение слова Божьего для человечества. Его жизнь и успех были предопределены и неизбежны и не нуждаются в дополнительных объяснениях. Лишь благочестивая фантазия последующих поколений верующих облачила неясную фигуру пророка в богатую и красочную ткань легенд, сказок и чудес, не понимая, что за счет преуменьшения его подлинной человечности они лишают его одного из его самых привлекательных качеств.

На Западе тоже сложились свои легенды о Мухаммаде от нелепых ошибок и грубой лжи средневековой полемики и пасквилей до светской фигуры вольтеровского Магомета. Вначале нечто вроде демона или ложного бога, почитаемого вместе с Аполлионом и Термагантом в нечестивой троице, средневековый Махунд превратился на Западе в ересиарха, которому Данте отвел видное место в аду как «seminator di scandalo e di scisma»[3], и, наконец, после Реформации в хитрого и своекорыстного самозванца. Одна из легенд, широко распространенная на средневековом Западе, даже описывала Мухаммада как честолюбивого несостоявшегося римского кардинала, который, не добившись избрания римским папой, решил искать успеха в карьере лжепророка. Последние следы предрассудков западного богословия еще можно различить в работах некоторых современных ученых, прячущихся за зубчатыми сносками академического аппарата.