Арафат

Тем не менее Арафат не собирается капитулировать. Однако он согласен на перемирие — даже если оно даст ему мало шансов.

«Политика израильского премьер-министра знает лишь одно слово, и это слово — «нет». Мы обороняемся против трех «нет», которые нам хочет навязать Израиль. Израиль говорит «нет» палестинскому государству, «нет» возвращению арабской части Иерусалима, Израиль отвечает «нет» давлению мирового общественного мнения, что он должен отказаться от посягательства на исламские святыни в этом городе. Властители Израиля ненасытны. Они говорят, что хотят мира, но в действительности они хотят землю арабов».

Резкими движениями рук Ясир Арафат подчеркивает свои слова. Он, как обычно, небрит, черная щетина на лице перемешана с сединой.

Линии вокруг рта и глаз не скрывают возраста — 4 августа 1981 года Арафату исполнилось 52 года.

Он соответствует складу людей своего народа. Склонность к полноте, возможно, мешает ему, но это — черта его образа. Палестинцы редко бывают стройными — только если им приходится голодать.

Во время этой беседы на голове Арафата, как всегда, черно-белый палестинский платок. Лишь однажды я видел его без этого платка. Его черты показались мне незавершенными, даже непропорциональными. Платок — это его отличительный знак, он скрывает также плешь на голове.

Хотя уже далеко за полночь, у Арафата не видно и следа усталости, а ведь он участвовал в долгом заседании Исполнительного комитета Организации освобождения Палестины.

Главной темой вновь был межарабский конфликт, который сказывается и на ООП. Все братоубийственные войны арабов и исламского мира рассматриваются на заседаниях боевых организаций. Как только поссорятся ливийский президент Моаммар Каддафи и король Саудовской Аравии Халед, Арафат сразу же чувствует напряженность в своей организации.

Возникают фракции, выступающие то за одного, то за другого главу государства, и не только из симпатии, но и из-за финансовой зависимости. В таких случаях руководитель ООП часто старается стать посредником между поссорившимися президентами и королями — в интересах мира внутри освободительного движения.

Каждая ссора ослабляет арабскую позицию по отношению к Израилю, отвлекает от подлинных задач, которыми, в представлении Ясира Арафата, может быть только борьба против Израиля.

С каждой братоубийственной войной арабов все дальше отодвигается цель завоевать родину для более чем трех миллионов палестинцев.

Но в эту ночь он наклоняется над столом в мою сторону и говорит: «Мы получим свою Палестину раньше, чем Вы думаете. Наш народ будет иметь родину раньше, чем считает возможным весь мир». Его убежденность, как полагает Арафат, подтверждается историей: «То, что с нами происходит, противоречит всякой исторической закономерности. Гитлер хотел контролировать мир и в конце концов через 12 лет потерпел крах. Аттила хотел завоевать Рим, чтобы контролировать его. Его власть рухнула, прежде чем он вообще смог дойти до Рима. В нашем случае Израиль и власть имущие в США объединились, чтобы держать под своим контролем арабов и арабскую нефть. То, что им это не удастся, доказывают события в Иране. Шах был холопом США. Народ безжалостно изгнал его».

Ясир Арафат черпает мужество в судьбе шаха: «Его удалось свергнуть, и это вызвало у американцев шок. Они теперь не уверены, что смогут делать в нашем регионе, что хотят. Исчезновение шаха полностью изменило соотношение сил на Ближнем Востоке. Число врагов Израиля и американцев стало больше».

Из нагрудного кармана своей рубашки хаки Арафат достал шариковую ручку, которой он отмечает ритм своих фраз. Как бы для усиления сказанного он рубит ею воздух. Если он высказывает особенно важную мысль, Арафат широко раскрывает глаза, тогда они кажутся больше.