Арафат

Фейсал отвечает на это: «Очевидно, мы все сумасшедшие». Президент Насер вмешивается в дискуссию: «Если посмотреть, что происходит в арабском мире, то, действительно, можно прийти к такому выводу. Я предлагаю, чтобы врачу-специалисту было поручено регулярно обследовать наше душевное состояние. А потом он решит, кто из нас спятил». Фейсал подхватывает эту мысль: «Тогда ваш доктор может сразу же начать с меня. Когда я слушаю, что говорится в этом конференц-зале, мне с трудом удается сохранить рассудок».

Король Фейсал особенно негодует по поводу предложения ливийского президента помочь палестинцам в Аммане, прислав воинский контингент. Гамаль Абдель Насер также против этого предложения; он говорит: «Я считаю, что должен проинформировать Вас о телеграмме, которую я получил сегодня утром из Москвы. Нас призывают сохранять максимальную сдержанность. Международное положение сейчас стало исключительно деликатным. Даже малейший просчет, как считает Москва, может повлечь тяжелые последствия для арабского дела».

Гамалю Абдель Насеру не дает покоя это напоминание о взрывоопасности положения в Иордании в связи с международной напряженностью. Его планы создания боеспособных дивизий, которым можно доверить переход через Суэцкий канал, окажутся в опасности, если он будет вынужден оказать палестинцам в Иордании военную помощь. Он собирался дать своей армии передышку; он не может истощать ее авантюрами с непредсказуемым исходом.

Кроме того, египетский президент осознает, что он потеряет расположение Советов, если позволит Моаммару Каддафи напрямую вовлечь себя в бои за Амман, поскольку в телеграмме из Москвы сказано еще и следующее: «Арабы должны думать о том, что они легко могут утратить все то уважение, которое им с трудом удалось завоевать после Июньской войны».

В упорных переговорах с глазу на глаз Насер заставляет обоих противников согласиться на перемирие. Иорданский король колеблется, поскольку он знает, что с каждым днем боев он все больше может поставить палестинцев на колени. Ясир Арафат готов пойти на компромисс, поскольку он хочет спасти своих бойцов и людей в лагерях.

Гамаль Абдель Насер приводит в качестве аргумента Хусейну советское предостережение. Если Хусейн не уступит, то он взвалит на себя историческую вину за то, что побудил вмешаться Израиль и спровоцировал неизбежное поражение. В конце длинной беседы Насер заставляет лидера ООП подать королю руку. Арафат и Хусейн улыбаются друг другу. Глаза Арафата спрятаны за темными стеклами солнцезащитных очков.

В памяти Арафата этот момент вскоре затерялся на долгое время. Когда осенью 1970 года, через несколько месяцев после переговоров, я спрашиваю его в Аммане, как ему удалось преодолеть себя и подать королю руку, то Арафат уверяет, что ничего подобного не было. Когда я ему говорю, что эта сцена снята на пленку, он отвечает: «Мы тогда заключали договор, а рукопожатие в таких случаях принято».

Этот договор содержит 14 пунктов, и его формулировки благоприятны для палестинской боевой организации. Он оставляет за членами ООП полную свободу передвижения по Иордании; вооруженные люди должны лишь держаться подальше от городов. Четырнадцатый пункт обязывает короля Хусейна к «безоговорочной поддержке палестинской революции, чтобы она могла выполнить свою священную обязанность — освобождение палестинской родины». Король Хусейн никогда не собирался выполнять этот договор.

Благодаря поддержке ливийского президента Арафат смог достичь психологического успеха: оба они побуждают премьер-министра Иордании, бригадного генерала Мохаммеда Дауда подать в отставку. Мохаммед Дауд — палестинского происхождения, с самого начала гражданской войны он страдал от того, что народ и ООП терпят жестокие удары от армии, офицером которой он является. Хотя он имеет титул главы исполнительной власти, он никогда не имел ни малейшего шанса взять верх над фельдмаршалом аль Майяли, которому подчиняется армия.

Чтобы полностью исключить его как политическую силу, король назначил премьер-министра постоянным делегатом на конференции глав арабских государств. В Каире его вначале убеждает его дочь сообщить королю об отставке. Она прилетела из Бейрута, чтобы, будучи политически активной палестинкой, обвинить отца в разговоре с глазу на глаз в предательстве.

Она проводит предварительную психологическую подготовку для Арафата и Моаммара Каддафи, которые объясняют бригадному генералу, что арабская история обвинит его в том, что он бросил на произвол судьбы цвет арабского национализма, палестинскую революцию, способствовал их гибели. Мохаммед Дауд уступает нажиму: он посылает королю собственноручное письмо с заявлением, что совесть не позволяет ему быть соучастником уничтожения своего народа.