Арагац (Очерки и рассказы)

В Питере я уже освоился. Все старые памятники сохранились. На памятнике Александру III напротив Октябрьского вокзала надпись "Пугало" и четверостишье Демьяна Бедного. Из новых памятников видел памятник Тарасу Шевченко. Кроме того, на Марсовом поле поставлена четырехугольная стена из гранита, стена жертвам революции. Твой Виктор".

С математикой было сложнее. Спрашивали за все сразу - по алгебре, геометрии и тригонометрии. Экзаменовал профессор Фихтенгольц, читавший в институте имени Герцена и в Ленинградском университете дифференциальное и интегральное исчисление. Было известно, что это один из лучших профессоров, и Виктору даже хотелось, чтобы такой ученый испытал его силы и знания в полную меру. Потом успешно прошли экзамены по гуманитарным предметам.

Надежды оправдались: Виктор Амбарцумян был принят на первый курс физико-математического факультета Государственного педагогического института имени Герцена.

Студент Амбарцумян явился к Святскому, редактору журнала "Мироведение". Ему посоветовали нанести этот визит в Русском обществе любителей мироведения, где он уже успел побывать.

- Я - Виктор Амбарцумян.

- Вы - ученик Судакова?

- Да. Я получил от него много полезного, когда работал в обсерватории 4-й гимназии Тифлиса.

Товарищ Святский повел Виктора осматривать обсерваторию, которой располагало общество. Наблюдений вести не пришлось, так как не было электричества. Потом Виктор познакомился с заведующим отделом падающих звезд Мальцевым. Увидев записи наблюдений, выполненных в свое время Виктором, тот заинтересовался ими. Снова поднялись в обсерваторию.

- Приходите в субботу. У нас будет заседание "солнечников". Вам придется записаться пока в "Кружок молодых мироведов".

Что делать! Пришлось согласиться, хотя зрелые научные интересы влекли в среду уже взрослых астрономов.

Отец чувствовал это влечение. Он писал сыну: "Я стою на точке зрения необходимости теоретического, творческого расширения твоих познаний и методического доведения их до такого благополучного состояния, чтобы ты мог действительно творить. А то ведь эти кружки - эти работы по мелким вопросам - представляют из себя фактически мелкое плавание. Против них я не возражаю, но должен заметить, что они психологически неизбежно повлекут за собой измельчание мысли".

- Что пишут из дома? - спросила Гоар.

- В письме папы есть добрый совет, но я не могу принять его целиком: он предостерегает меня от увлечения работой в кружках Общества мироведения. И даже сердится - разве это называется наукой? А, по-моему, только в процессе повседневной научной работы человек может научиться творить. Если я не научусь в мелкой работе определять возмущающие причины какого-нибудь явления, его периодичность, то не смогу применять методы научного исследования при решении крупных вопросов. В каждой маленькой работе по встречающимся на пути вопросам человеческая мысль выковывается, делается упругой и гибкой.

- В этом ты совершенно прав.

- Рад, что ты так думаешь. Надо заострить нож научной мысли, ибо ученому часто на его трудном пути приходится перерубать запутанные Гордиевы узлы. Куда я пойду с незаостренным, тупым ножом? Боюсь, что при первом ударе он может разломаться, ибо природа гранитом заслоняет свои тайны от взоров человека.

Вот и я думаю, - продолжал Виктор, - что каждому научному работнику необходимы острота, упругость, гибкость и сноровка мысли, и поскольку я стремлюсь стать научным работником - мне необходимо приобрести эти свойства, а приобрести их можно только тренировкой в той же научной работе. Но тренировка, как всякая гимнастика, должна начинаться с малого. И, вооружаясь терпением на более или менее продолжительный срок, я должен окунуться в работу, чтобы выйти из нее закаленным бойцом. Другого пути я не вижу.

- Ты научился говорить поэтично!

Брат и сестра рассмеялись.

- Нет, Виктор, ты, конечно, прав. Так и ответь папе.

- Непременно!

"...Папа! - писал вскоре сын. - Ты предостерегаешь меня от увлечения мелочами в научной работе. Но... эти "мелочи" являются школой для подготовки научного работника. Вот я сейчас определяю фотографические яркости звезд Плеяд и вычисляю затмения. Ведь я должен научиться определять яркости, работать, говорить или писать об этом, чтобы я знал, о чем, я говорю и что из себя представляет объект исследования. Постепенно я буду принимать на себя работы более высокой научной квалификации - и так я буду подниматься все выше".

"Мироведение" находилось от квартиры Виктора далеко - в пяти верстах. Поэтому, посоветовавшись со Святским и Мальцевым, решили, что молодой астроном займется не наблюдательной работой, требовавшей нахождения в обсерватории, а вычислительной, которую можно делать на дому.

- В субботу я дам для обработки имеющиеся у нас материалы о падающих звездах, а потом - наблюдения гелиографических координат пятен. В них вы найдете кое-что для своей работы о периодичности солнечных пятен, - сказал Мальцев, тепло прощаясь с Виктором.

Воодушевленный первой деловой встречей с ленинградскими астрономами, Виктор сел за письмо родителям.