Арагон

Последним, что промелькнуло в памяти, был отрывок какой-то баллады: «И смерть его была глупа и безрассудна…».

* * *

…Горящее пламя было повсюду. Полыхающее, яркое и живое. Слышались безумные крики из пламени, но огонь, словно играя с ними, полыхал лишь сильнее и достигал неба. Я касалась огня, чувствовала его жар, и видела, как были объяты огнем мои руки. Но боли не было. И разве положено чувствовать боль мертвецам? Далекой мыслью пронесся следующий вопрос — «А за какие грехи я здесь?». Словно в ответ, над головой раздался душераздирающий рык и шелест крыльев.

Я распахнула глаза.

Нет, это была не моя последующая жизнь после жизни. Всего лишь сон. Я сфокусировала взгляд на лице дяди, не сразу понимая, почему я не вижу родного деревянного потолка своей пахнущей лечебными травами комнаты в Оске.

— Отлично, ты очнулась! Как себя чувствуешь?

Моему пробуждению были очень рады, судя по голосу Роберто.

— Чувствую себя как мертвец. По крайней мере, как живой мертвец, — пробормотала, моргая. Все ещё не отходя от сна, я вспоминала рык боли. Голова раскалывалась, так что казалось, что из глаз летят искры. Похоже на сотрясение. «Было бы что сотрясать» — раздался внутренний голос. А, нет, с головой все в порядке.

— Значит, будешь жить, — уважаемый дядюшка был отчего-то немногословен.

Я осмотрелась, опасаясь спрашивать, что же произошло. Ведь вспоминания всплывали рывками, словно безумная фантазия менестреля, который сочиняет историю о глупом храбреце, павшем в своем первом бою.

Но бок я на всякий случай ощупала. От резкой боли и ощущения под пальцами влажных бинтов я совсем расстроилась. Что не умерла. Ведь тогда бы не пришлось слушать следующее.

— Ты поступила безрассудно, и тебя стоило бы навечно запереть в этом доме или сослать обратно в деревню! Но ты приняла на себя удар, который предназначался принцу, и это не осталось незамеченным, — произнесено было с толикой сожаления, — Нападавший был существом магическим, и, пролив твою кровь, он решил, что выполнил задачу, ради которой его призвали, и испарился. А твоего присутствия в тронном зале просил сам король, и раз у тебя не задето ничего серьёзного, ты отправишься туда сейчас.

Последняя часть рассказа пролетела как-то мимо ушей. Ведь мне не давало покоя лишь одно.

— Я пожертвовала жизнью ради принца? — в голосе все же проскользнуло возмущение, которое я старательно пыталась скрыть.

Роберто посмотрел на меня осуждающе. Заметил.

Резко смысл жизни был утрачен, и я закрыла глаза, желая вернуться в свой персональный ад, что мне приснился. Но туда больше не принимали.

Нет, я не имела ничего против принца… не помню, как его зовут, но это и не важно. Просто для меня это было больной темой и навевало воспоминания о деревенских дамах, малого и старшего возраста, которые грезили принцами. Я же, сомневаясь в их интеллекте, пыталась закинуть им в головы зерно ума, объясняя, что участь принцев жестока и тяжела. Во-первых, титул не делал их великими или просто хорошими людьми, во-вторых, все знают, что портреты их рисуют с поправлением (никакой веры дворцовым художникам). Третьим, конечно же, было то, что никакой принц не сможет жениться по любви, и тем более на простой девушке. Для них брак лишь способ расширить свое королевство. А их жизнь — только ради народа. Никакой свободы, собственных мыслей и желаний. Как бы все не было настолько печально, никто не проникся. Двор еще в начале моих рассуждений начинал резко пустеть. А грезить принцем так и не перестали, что вызывало у меня желание вместо зерен ума уже кидаться камнями.

— Ты пропустишь посвящение Рикардо в рыцари, — как бы невзначай сказал Роберто.

Я распахнула глаза, передумывая пока что уходить в мир иной. Брата я помнила еще мальчишкой, которого отправляли в Оску, чтобы посетить Галисию. Он учил меня драться на деревянных, неумело вырезанных мечах, рассказывал о рыцарях, и о том, как однажды станет одним из них и непременно самым великим. Проблема была лишь в том, что из-за тяжелой болезни он пропустил тот момент, когда в его возрасте набирали десятилетних мальчишек на обучение в рыцари. А потом было уже поздно. И вот — похоже, его мечта начала исполняться, а значит, я могу пропустить все самое интересное. Долго уговаривать идти с тяжёлым ранением не пришлось. Скрепя сердце, признаю, что рана оказалось не слишком серьезной, лишь небольшая царапина. Но лучше бы это было не так, ведь тогда бы не пришлось идти навстречу своей печальной судьбе.

Когда мы вошли в тронный зал с Роберто, в первую очередь я увидела толпу, сгорающую от любопытства.

Вопреки моим ожиданиям, несмотря на большое количество людей, дворцовый зал был просторным. Крутя головой как болванчик, я осматривалась. В таком месте мне прежде не приходилось бывать. А посмотреть было на что — особенно если задернуть голову вверх.