Арагон (СИ)

— О Кристиане, семнадцатом императоре. О моем старшем брате.

Впервые Сандро назвал погибшего принца братом. Да они вообще о нем впервые заговорили.

— Глупости ты говоришь, — Дэн замотал головой, — он жалеет о том, что ты не хочешь быть наследником и императором. Твой брат тоже мог вырасти и отказаться от трона, кто это теперь узнает?

— Мог. Но отец так не думает. Он уверен, что наоборот. Это я у него… бракованный.

— Ты должен или делать так как решил, или уступить в угоду отцу, — развел руками Дэн, — по-другому не выйдет.

— Он сказал, что я ставлю свои интересы выше него, Дэни, — Сандро привстал и облокотился на локоть.

— А ты ставишь, — согласился Дэн, — но он же и восхищается этим. Принимай, как данность. Это твое решение.

— Когда-то, мне было лет шесть, — медленно начал Сандро, снова улегшись в траву, — я вошел к отцу в кабинет и увидел, что он что-то рассматривает. Когда отец меня заметил, он быстро спрятал это в ящик стола и запер, — Сандро умолк и долго рассматривал небо. Дэн локтем толкнул его в бок.

— Я дождался, когда отца отвлекут, вошел в кабинет, вскрыл ящик и нашел там бумажное фото. Они были там втроем — отец, имератрица Алессандра и Кристиан. Она правда была очень красивой, а он похож на мать.

Это Сандро о брате, понял Дэн. Ну да, не об Армане же.

— И что ты сделал? Спрятал фото назад?

— Я порвал его на клочки, я помню очень хорошо, как я их разрывал на мелкие кусочки, — Сандро говорил нехотя, видно даже воспоминания были ему неприятны. — Когда отец вошел и увидел… Я никогда не забуду его лицо. Он как будто… как будто потух. Я думал, он будет кричать, ругаться, может даже ударит меня. Честное слово, лучше бы он меня ударил. А он просто стоял и смотрел. Потом встал на колени, собрал все до единого кусочка и выбросил в мусор. После сказал очень спокойно, даже ласково: «Пойдем, сын», — взял меня за руку и мы ушли. И никогда меня этим не упрекнул.

Они снова надолго замолчали.

— Постой, — додумался Дэн, — а как ты ящик вскрыл в шесть лет-то?

— Я же кронпринц, — усмехнулся Сандро, — мои ключи биометрической идентификации действуют и на кабинет отца.

— Точно, — Дэн кивнул, — я не подумал. Ты же этим не пользуешься.

— Никогда, — подтвердил Сандро, — тогда был первый и последний раз.

Они снова уставились на звезды.

* * *

Эта ноша плюс грызшая душу совесть были слишком непосильными для Дэна, поэтому он все рассказал отцу в тот же вечер, когда вернулся в Бадалону. Они сидели на террасе, выходящей в сад, Плери принес чай с булочками, и Дэн поведал отцу все с того момента, как услышал их шаги в библиотеке до разговора с Сандро.

Отец несколько раз подносил чай к губам и тут же ставил обратно. Боялся поперхнуться, думалось Дэну. Зато как стало легко и свободно, когда он выплеснул все это наружу, пусть теперь отец делает с ним, что хочет — наказывает, ругается, топает ногами, сажает под домашний арест, ему все в радость. Главное, что исчезла эта тяжесть с души.

Эдмунд Эгри долго молчал, потом посмотрел на сына и, наконец, сделал глоток:

— Значит, все это время пока мы пили коньяк, вы сидели за диваном и подслушивали?

Дэн беспомощно развел руками. Отец сделал еще глоток и покачал головой. А потом начал смеяться. Он смеялся так долго, что даже начал всхлипывать и вытирать салфеткой слезы. Дэн решительно не видел ничего смешного, однако молча ждал, пока отец успокоится.

— Надо же, — старший Эгри снова всхлипнул и потер правый глаз, — теперь всякий раз, когда мне захочется выпить с друзьями, я должен заглянуть за все диваны и кресла. И в шкаф. И под стол полезть, чтобы убедиться, не сидит ли там какой-нибудь молодой охламон, — и он снова затрясся от смеха.

Дэн терпеливо ждал. Наконец, отец угомонился и принялся за чай.

— Пап, — позвал Дэн, — а почему император называл императрицу Саша? Она ведь Алессандра.

— На самом деле она Александра, — ответил отец, надкусывая ароматную булочку. Дэн тоже взял булочку и налил себе чай. Вкуснотища какая. — Алессандрой ее называл Арман, на арагонский манер. А Саша — это сокращенное от Александры, как Дэн от Даниэля. А вообще, я считаю, эти разговоры ни к чему, они оба уже в прошлом, Арману не стоило все это ворошить. Это, конечно, была трагедия для Армана-человека, но я тебе честно скажу, сынок, — Эдмунд серьезно взглянул на Дэна, — это был лучший исход для Армана-императора и в целом для Арагона.

— Почему? — удивился Дэн. — Что хорошего в смерти кронпринца?

— Он был полукровкой, такой император наполовину. Ладно еще принцесса с Земли, но императрица, а тем более, император! Да еще и Фаэльри дали от ворот поворот. Ты просто не представляешь, что тогда творилось на Арагоне, мы были в шаге от гражданской войны. Любовь не всегда созидает, сынок, она разрушает с не меньшей силой. Посмотри на Армана, он любил Коралию по-настоящему, я же помню, как он ее добивался. А ради прихоти, ради чужой девушки все разбил и разрушил.

— Чужой? — изумился Дэн. — Она же стала его женой!