Арагонские хроники

Некоторое время Клодия стояла перед зеркалом, изучая себя. Она изменилась: меж бровей залегла легкая складка, совершенно исчезла детская мягкость в чертах лица, изгибы тела стали чуть резче из-за проступивших мышц, кожа непривычно загорела (Фредерику нравилась жемчужная бледность его одалисок). Живот? Нет, он еще был идеален. Но сейчас все это ни к чему! Девушка надела единственный уцелевший во всех перипетиях наряд (помимо походного) — строгое официальное черное платье, расшитое серебром, — и забрала волосы в тугую косу.

И все-таки, в первую очередь — к графу Оллгуду. Она не могла себе позволить даже мысли о постыдной лазейке. Пойди она сначала к Арагону, получилось бы, что Джон всегда был для нее запасным вариантом. Клодия раздраженно мотнула головой, отгоняя непрошеные идеи. Рыцарь узнает о ее выборе первым, и это решение останется неизменным в любом случае. Баронесса фон Штейн не станет наложницей короля, но и женой графа ей тоже не бывать. Главное — не допустить фальши!

Девушка постучалась в каюту к Джону, дождавшись разрешения, вошла и осторожно, словно хрустальную, прикрыла дверь. До ее прихода тот, видимо, читал, лежа в гамаке. Граф поднялся и отложил книгу на столик, где сиротливо лежали ненужные теперь перстни, медаль Шерифа и попугайский шлем.

— Никак не верну имущество законным владелицам, — усмехнулся Джон, потрепав перья на шлеме, потом удивленно обернулся к гостье снова. Все повторялось: предчувствие, которое он усердно гнал прочь, внезапный визит Клодии, бледной и решительной, теперь, кажется, решившейся окончательно, и больно бьющие слова. Но вдруг он ошибся?!

— Габриэль, я сделала свой выбор… сердцем, — тихо вымолвила баронесса. — Не хочу не успеть еще раз. И так слишком поздно, слишком нечестно. Умоляю, прости меня!

Девушка слегка приподняла тяжелую юбку и опустилась перед онемевшим рыцарем в глубоком реверансе.

— Клодия, зачем?

Нет, не ошибся, но разве это поменяет его собственное решение? Опомнившись, Джон кинулся к ней, но, наткнувшись, как на острие копья, на взгляд девушки, замер, нависнув над ней.

Баронесса поднялась, разрешив себе опереться о поданную руку, встряхнула платье, возвращая первозданную негнущуюся правильность складок, и робко улыбнулась.

— Ты станешь великой королевой, девочка, — рыцарь взял ее ладони в свои и, легко пожав их, досказал: — По-другому поступить ты не имела права.

Заметив в глазах девушки наворачивающиеся слезы, он мягко прибавил:

— Мы подарили друг другу столько любви, сколько в нас было. Я рад, что встретил тебя. Не протестуй и не оправдывайся — виноватых нет. А теперь…

Джон выпустил руки баронессы, она благодарно кивнула ему и вышла.

Честно говоря, Клодия еле сдерживалась, стараясь не разрыдаться и не засмеяться одновременно от облегчения. Она выбежала на внешнюю корабельную галерею. Пусть ветер остудит горящие щеки, высушит вспотевший лоб, пусть у нее будет еще пара минут перед встречей с Арагоном!

Граф закрыл дверь за Клодией, сжал кулаки и прикрыл глаза.

— Вальдо, черномазый говнюк, почему ты опять оказался прав?! — пробормотал Джон. — Эх, Кло, за тобой должна бы тянуться череда разрушенных городов в сердцах мужчин, а твои бесчинства скромны. Впрочем, в отличие от мальчишки я умею проигрывать. Моя твердыня будет отстроена заново.

Баронесса неторопливо подходила к королевским апартаментам, там царила подозрительная тишина. Девушка подняла руку, чтобы постучаться, но дверь рывком распахнулась, и перед ошарашенной Клодией появился государь.

— Я уже сам хотел идти за тобой, как видишь! — с упреком воскликнул Арагон и отодвинулся, пропуская ее в комнату.

Вдруг он, театрально закрыв рукой лицо, попятился и плюхнулся на диван, оставив растерявшуюся баронессу стоять посреди комнаты.

— По какому поводу ты так вырядилась? Сейчас что, намечается очередной сеанс дипломатической нудятины? — простонал король.

— Нет, ваше величество, в данный момент я пришла по личному вопросу, — несколько смутившись, ответила Клодия.

— О, для таких дел у меня всегда полно времени! — Арагон внезапно приподнялся, схватил девушку за талию и уронил в свои объятия. — Уже готов! — торжествующе воскликнул он.

— Мне придется вас огорчить, — после такого вступления баронесса не сумела подавить улыбку, — но все гораздо серьезнее и важнее.

— Да что может быть важнее?! — король вскочил от негодования, столкнув Клодию на диван рядом с собой, затем, как-то сразу успокоившись, сел и прошептал: — Глупости, самое главное — это…

Пылкий сластолюбец придвинулся к девушке вплотную, провел пальцами по ее щеке, поймал руку, пытавшуюся отстранить его, и поцеловал, лукаво глядя исподлобья. Боясь не успеть договорить, пока Арагон готов ждать (а это время исчислялось секундами), Клодия выпалила:

— У вас будет наследник… — и замолчала, не зная, как продолжить, и нужно ли вообще говорить что-то еще.