Аракчеев

Как государственный деятель Аракчеев был уважаем многими выдающимися людьми своего времени. В мемуарной литературе факт сей почему-то замалчивается. Более того, часто утверждается, что Аракчеев был человеком, которого «кроме гнуснейших льстецов, никто терпеть не мог, не произносил без презрения имя его». Цитированные слова принадлежат Александру Михайловичу Тургеневу, видному сановнику царствований Александра I и Николая I, и писаны в 1848 году, но подобным образом писали об Аракчееве и многие другие его современники. Содержание переписки Аракчеева, из архивных залежей которой опубликована лишь незначительная часть, не подтверждает этих мемуарных утверждений. Более того, оно свидетельствует, что человек этот, вошедший в русскую историю под именем «злого временщика», имел тесные дружеские и деловые отношения со Сперанским (более тесные, чем это представляется в исторической литературе), к его советам нередко прибегал занимавший пост министра внутренних дел граф В. П. Кочубей. Видные религиозные деятели того времени — митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Амвросий, а затем его преемник Серафим — также воздавали должное и государственному уму Аракчеева, и его человеческим качествам христианина; они неоднократно посещали Грузино и с удовольствием общались с хозяином усадьбы.

Ценили Аракчеева также и люди, которые стали зваться после 14 декабря 1825 года «декабристами». Они писали не только сатиры и эпиграммы в его адрес, но и весьма уважительные письма.

Не сложилось у Аракчеева ровных, доброжелательных отношений с М. Б. Барклаем-де-Толли, хотя Алексей Андреевич покровительствовал способному военачальнику во время войны в Финляндии — исходатайствовал ему чин генерала от инфантерии. Но сделавшись военным министром, Михаил Богданович стал проявлять свой характер, и благожелательность графа к нему сменилась на крайнюю неприязнь.

Другой прославленный военачальник того времени князь П. И. Багратион оказался в этом смысле счастливее Барклая. За Финляндскую войну Петр Иванович также получил чин генерала от инфантерии и тоже благодаря Аракчееву, но в отличие от Михаила Богдановича сумел сохранить благоволение графа и продолжал пользоваться его покровительством. Нижеследующие строки из письма Багратиона к Аракчееву, отправленного 14 января 1810 года из Букарешта (Бухареста), хорошо показывают характер отношения князя к графу:

«Когда я был еще в Гирсове, дали мне знать, что адъютант Вашего Сиятельства приехал в Фокшаны, счел, что и Вы скоро прибудите в армию; признаюсь искренно, что я не в себе был от радости, дабы Вас видеть здесь, и лучше обо всем объясниться. И для того отправил к Вашему сиятельству немедленно на встречу адъютанта моего Давыдова[160] прямо до Киева и с ним имел честь писать к Вам и просил Вас, дабы Вы мне не мешали принять Вас по всей дистанции в городах как должно по сану Вашему; ибо я очень знаю, как должно принимать начальников; но, к прискорбию моему, осведомился, что адъютант Ваш уехал, так что даже и со мною не повидался, а от Вашего Сиятельства я получил из С. Петербурга депеши. Я, любя Вас и почитая, ссылаясь на Вашу справедливость, приятно ли то, что со мною так поступают. Я вас уверяю, что у меня нет секрету с вами ни с которой стороны, а паче по части воинской, — и естли бы адъютант Вашего Сиятельства заехал ко мне хотя на часочек, он бы более и вернее от меня получил сведений по всем частям, нежели в Фокшанах от коменданта или исправников тамошних. Признаюсь от души и сердца моего и сколько я вас почитаю, сие крепко меня огорчает».

Багратион был на войне с Турцией, а недоброжелатели его — в Санкт-Петербурге. Кто-то из них постарался представить его действия как военачальника в невыгодном свете императору Александру. Аракчеев сумел восстановить честь князя в государевых глазах. Чувство благодарности Петра Ивановича к Аракчееву возросло настолько, что стало прорываться порой самым неожиданным образом: «Ваше Сиятельство! — писал Багратион своему благодетелю весной 1810 года в сопроводительной записке к какому-то подарку. — Азиятская мода; дамы носят на шее — оно и пахнет хорошо. Я не верю, чтобы у Вашего Сиятельства не было шуры-муры, можете подарить; надеюсь, что понравится. Преданный Вам Багратион». Князь угадал: 8 июня граф подарил азиатскую вещицу Настасье Минкиной, хорошо показавшей себя при визите в Грузино императора Александра.

***