Арахна(Большая книга рассказов о пауках)

Взошла луна и глянула сквозь облака вниз, освещая все неживым белесым светом. Паук снова забрался на крышу бани и все смотрел и смотрел на старый дом. Люди еще не угомонились, ходили туда-сюда, с шумом хлопали дверьми. Из окон пробивались яркие полоски света.

Свет особенно беспокоил Паука.

С крыши он видел людей. Они жили другой, неизвестной ему жизнью. Эта чуждая жизнь его и пугала и притягивала.

Паук слез с крыши и направился к дому. Подкравшись к нему, по бревенчатой стене долез до подоконника и заглянул внутрь. И хотя впервые в жизни видел, как люди сидят за широким деревянным столом, понял — они едят. Это неторопливое и спокойное их застолье вызвало у Паука приступ аппетита. Прижавшись к стеклу, он тянулся к еде; брюхо его судорожно сокращалось, и липкая слюна стекала по оконной раме на подоконник.

Вдруг молодая женщина, сидевшая напротив окна, подняла голову и вскрикнула. Паук, поняв, что замечен, вмиг спрыгнул на землю. Женщина о чем-то взволнованно говорила, но никто ее не слушал. Звенел смех, звякала посуда.

Паук затаился под кустом старой сирени и из этого убежища стал наблюдать, что произойдет. В кухне осталась только молодая женщина — та самая, заметившая Паука. Она убрала посуду со стола, вымыла ее, затем погасила свет и исчезла в темноте. Вскоре свет вновь зажегся, но в другом окне, и Паук снова ее увидел. Она подошла к окну и задернула занавески. Теперь ничего не было видно, и оставалось только гадать, что там происходит. Женщина, очевидно, наводила порядок в комнате, перекладывала что-то с места на место. Какое-то еще время люди входили и выходили, громко переговариваясь, звучала музыка. Но понемногу все стихло, шаги смолкли, люди готовились ко сну.

Паук медленно подошел к дому. Луна спряталась за облако, и над головой светились лишь большие, мягкие звезды. Благоухала расцветающая весенняя ночь.

Тихо крадучись, обходил Паук дом. Время от времени он останавливался и прислушивался — дом казался большим, темным и таинственным, а жизнь внутри него притягивала, волновала, возбуждала любопытство. Он подкрался к единственному освещенному окну и осторожно взобрался на подоконник. Но что происходит внутри, было не разглядеть — занавеска слишком плотная. Слышно только, что внутри кто-то мягко ходит, что-то переставляя и передвигая. Паук бесшумно забрался повыше. Над занавеской была широкая щель, через которую можно было заглянуть внутрь.

Та самая молодая женщина вынимала из большой сумки белье и одежду, складывала в шкаф, наводила порядок на полках. Потом она застелила кровать и стала готовиться ко сну. Она медленно разделась; оставшись в одном белье, подошла к зеркалу и намазала чем-то лицо и шею. Паук видел все это впервые в жизни. Хищник смотрел на женскую шею, плечи, грудь, и непонятные чувства одолевали его. Он прижимался к оконному стеклу все плотнее, уже не ощущая его холодка.

Закончив вечерний туалет, женщина сняла белье и, перед тем как надеть ночную рубашку, с минуту стояла обнаженная. Так много белого и сладкого тела Паук никогда еще не видел. От страсти он затрясся, челюсти задергались, ядовитые железы набухли, а сам он как бы разбух, стал больше, плотнее, безжалостней. Он жаждал прикоснуться к этому телу, ощутить пульсирующую жизнь челюстями и лапами, припасть к ней и высосать всю до конца.

Затем огонь в комнате погас. Паук долго еще висел перед окном, но рассмотреть, что происходит внутри, не мог. Наконец напряжение прошло, к нему вернулась способность двигаться, и он не торопясь, осторожно спустился вниз.

Вернувшись в баню, Паук залез в свое логово, но было не до сна. Перед глазами все время маячила обнаженная женщина. Он снова и снова видел белую кожу и мягкий живот, круглую грудь и стройные бедра.

И в последующие дни Паук не мог найти себе места — куда бы он ни шел, все время думал о женщине. И во сне, и в полудреме, и наяву.

В конце концов Паук понял — он ищет возможности встретиться с женщиной. Он стал бродить вокруг дома, наблюдать и часами ждать, не отрывая глаз от дверей.

Женщину он увидел, когда она, ярко освещенная солнцем, вышла на крыльцо. Паук сидел, спрятавшись за куст жасмина. Куст был мокрым от росы и слегка подмерзшим от утренних заморозков. Женщина прошла в сад, где расцвели первые белые нарциссы, и нагнулась. Паук увидел ее белые ноги. Сладкая дрожь пробежала по его телу. Но женщина, сорвав несколько цветков, поспешила обратно в дом.

Паук еще долго сидел под кустом и ждал, но женщина не приходила. Едва он выполз из-под куста, как из дому выбежал пес — черный терьер — и заметил его. Пес начал зло лаять и наскакивать на Паука, и он заспешил обратно в лес. Собаки он не боялся. Эту шумную, суетливую шавку отогнал бы запросто, но боялся привлечь к себе внимание людей.

Пес оказался настырным, он не отставал даже тогда, когда Паук забрался в чащу — куда ни спрячешься, прыгает вокруг и громко лает.