Араксия. Последнее задание

С братом мы с мамой также поговорили. Он с воодушевлением принял новость о том, что скоро мы покинем “Экрану” и отправимся в Тирию, где, очень надеюсь, найдем новый и безопасный дом. Разумеется, брат понимал, что переезд, скорее всего, означает переселение на настоящую планету с естественной атмосферой, где его недуг будет окончательно побежден и излечен. Мужчины пообещали, что их медицина, шагнувшая гораздо дальше в своем развитии медицинских технологий Содружества, обязательно поможет Амо, если в этом возникнет такая необходимость.

Так что с братом все было решено очень быстро. Да и мама вроде как даже после получения новостей о своем статусе неи не высказывалась против переезда, хотя я и нервничала из-за того, что она может испугаться и передумать. Судя по ее почти невинному флирту с Дианом, похоже, моя родительница решила, что бояться тирианских мужчин не стоит. Что же. Я надеялась на такой исход и была рада ему безмерно.

***

В большом круглом помещении зала приемов толпилась разряженная публика. Мужчины и женщины тихо переговаривались, попивая вино с собственных станционных виноградников, явно обмениваясь свежими сплетнями. На фоне играла тихая музыка. Андроиды-официанты разносили закуски.

Все увиденное было знакомым и почти привычным. Словно я снова вернулась в то неприятное время, когда мы с мамой вынуждены были терпеть эти лицемерные рожи, улыбаться натянутыми улыбками и сдерживать себя, чтобы не послать какую-нибудь мерзкую жену какого-нибудь Советника куда-нибудь в задницу нашей вселенной.

Я держала под руку Хариса, облаченного сегодня в зеленый китель, украшенный серебром. Он отличался по крою от икеланского, красного и вычурного, в котором мужчина спускался с “Роукера” вчера, и шел ему гораздо больше, подчеркивая поджарую грациозную фигуру дайнагона, еще больше выставляя на показ его необычную красоту, делая розоватые волосы чуть ярче, а черты лица гораздо выразительнее и немного строже.

Сайкер находился в шаге позади нас, но я все равно чувствовала его поддержку, уверенность, силу, которые этот мужчина источал одним своим суровым внушительным видом, словно прикрывая мои тылы и в прямом, и в переносном смысле этого выражения.

Замыкала шествие мама под руку с Дианом. Она держалась за мужчину, как за спасительную соломинку, и я понимала ее волнение и ее эмоции. Я бы тоже с радостью пропустила это мероприятие, но долг превыше всего. Мы должны блистать.

Возможно, когда Совет услышит мою историю, которую он пока не спешит узнать, его члены не поверят мне, говоря, что я не выгляжу жертвой, несколько раз чудом спасшейся от неминуемой гибели. Не выгляжу той, кого сделали оружием в чужой борьбе, той, кого отравили, преследовали, подставляли, хотели заткнуть навечно. Но тирианцы решили, что все должно быть именно так. Мы должны обозначить мое присутствие и мой статус супруги тирианского дайнагона на станции, сделать все возможное, чтобы оно запомнилось, показать, что я не сломалась, готова бороться и не желаю прогибаться ни под кого. Кажется, мужчины даже ждали на мероприятии каких-то провокаций.

Когда мы переступили некую незримую границу, пройдя кордон охраны из боевых андроидов и сделав шагов десять от входа, я почти задохнулась от всеобщего внимания, которое одновременно направилось на нас со всех сторон. Присутствующие повернули головы, изучающе разглядывая меня, маму и наших спутников. Я чувствовала, что меня буквально препарируют любопытными, снисходительными или даже откровенно неприязненными взглядами, но старалась держать спину ровно, голову прямо, и приклеить к лицу легкую вежливую улыбку, надеясь, что, видя ее, некоторые чересчур ядовитые местные особи захлебнутся собственным ядом.

Первым к нам, разумеется, подошел дед, временно исполняющий обязанности главного Советника.

- Дайнагон, ниганы, Араксия, Каролина, рад вас видеть - произнес он с пафосом, удовлетворенно оглядев и нас с мамой, и наших мужчин - дамы и господа - обратился уже ко всем присутствующим. Музыка смолкла. Голос деда был гулким и громким, искусственно усиленным - рад представить вам делегацию из системы Тирия и их спутниц, к моей радости, являющейся также членами моей семьи.

“Ах ты старая сволочь” - подумала я - “то есть, до этого знать нас не желал, а теперь кичишься тем, что ты вроде как состоишь с нами в родстве. Хотела я тебя простить по доброте душевной, но, пожалуй, не буду”.

Толпа с жадностью внимала эту речь. Дед вещал еще что-то высокопарное и бесполезное про то, как Совет рад таким важным гостям и счастлив, что “Экрана” станет первым поселением Содружества, наладившим с тирианцами контакт, и бла-бла-бла... Я уже его не слушала, потому что старалась не реагировать на злобные взгляды из толпы.

Шепотки нарастали. К нам кто-то подходил, представляясь, задавая какие-то ничего не значащие вопросы ни о чем. Местные “элитные” дамочки облизывали тирианцев взглядами, а Советники “Экраны”, коих выделяли темные кители с золотыми эполетами и стоячими воротниками, изучающе рассматривали нас с мамой, явно замышляя что-то недоброе.