Арарат

С долгим вздохом она нырнула поглубже в спальный мешок и навострила уши. Иногда посреди ночи она слышала, как люди занимаются любовью или ведут тихие беседы, находя утешение в том, что пара человек всегда могут предложить друг другу. Она никогда не завидовала им и не стремилась к такому же утешению, поскольку считала, что сексуально-романтические интрижки слишком сильно отвлекают от работы. Но, несмотря на это, палеопатологоанатом Дэв Патил уже заставил обратить на себя ее внимание. Он все чаще заигрывал с ней, от чего уши Хелен краснели и подсознательно хотелось мурлыкать.

Улыбка коснулась губ Хелен, голову ее заполнили непристойные мысли. Знакомое напряжение – сестра Кристен называла его «первородным зудом» – заставило Хелен слегка поерзать и насторожиться. Нет смысла распалять себя при таком небогатом выборе: придется или нарушить установленные ею же правила о недопустимости распущенного поведения на работе, или пытаться найти темный уголок в слабой надежде, что там ее никто не побеспокоит.

Сердце застучало быстрее, чем обычно. Лежа в мешке, она прислушивалась к дыханию людей и гадала, не проснулся ли кто-нибудь поблизости. Услышит ли кто-нибудь, если она продолжит прямо сейчас?

«Неправильный вопрос, Хелен, – сказала она себе. – Лучше спроси себя, сможешь ли ты сделать это тихо?»

Нет, достаточно тихо не получится. Увы.

Она вздохнула и повернулась набок, попытавшись отвлечься от «первородного зуда» и вновь забыться сном. Бо́льшую часть взрослой жизни Хелен провела на тех или иных археологических раскопках, иногда в довольно отдаленных районах, где подобные бытовые неудобства были неизбежны. И такая жизнь ее, в общем-то, устраивала, она даже находила в ней своеобразное удовольствие.

Но вот сейчас почему-то не могла заснуть.

Вдруг сердце тревожно екнуло. Внезапно ей стало не до возбуждения. Хелен посетило новое чувство – незнакомое и неприятное. Она почувствовала спиной давление – не физический вес, а чье-то внимание – словно там был кто-то, прямо за ней. Сердце бешено заколотилось, и она судорожно вдохнула, будучи в полной уверенности, что сзади кто-то стоит – очень-очень близко, возвышаясь над ней в полный рост.

Чу! Это шорох одежды, или кто-то повернулся во сне? И еще дыхание… Оно что, склонилось над ней? Оно дышит ей в ухо?

Томительно тянулись секунды. Хелен лежала, не двигаясь. Ей стало очень жарко в спальнике, из которого выглядывало только лицо. Уверенность, что рядом кто-то есть, не покидала ее, но в какой-то момент она стала ощущать абсурдность своего страха. В двух метрах от нее спят люди, а за ними – другие. Если какой-то жалкий маньяк хочет проверить, спит она или нет, то ей достаточно повернуться и посмотреть ему прямо в лицо. Она даже почти уверена, что это именно он. У некоторых мужчин, судя по всему, сбоит регулировка. Переключатель, расположенный у них в известном месте, реагирует порой на женщин очень странным образом.

Ну все. Пора с этим заканчивать.

Усмехнувшись своим детским страхам, она стала поворачиваться.

Первый удар пришелся прямо в нос. Через лицо проскочила ослепительная боль, она ахнула, дыхание сбилось. Человек, возвышавшийся над ней, намотал ее волосы на кулак, туго сжал их и ударил еще раз. От второго удара Хелен всхлипнула и судорожно вдохнула воздух. Она совершенно потерялась, но не настолько, чтобы забыть про свой гнев и страх. Она уже открыла рот, чтобы закричать, но третий удар угодил в висок, после чего сознание ее стало затухать. Затем был четвертый удар. И пятый.

Шестого удара Хелен уже не почувствовала.

Тьма.

Пульсирующая, ноющая, болезненная тьма, похожая на сон не более, чем крик ужаса похож на смех. Сознание возвращалось вспышками, и в какой-то момент она стала осознавать, что ее тащат прямо в спальном мешке по заснеженным бревнам. Тихий шелест ткани по снегу был единственным звуком, сопровождавшим ее похищение. В течение дюжины долгих секунд Хелен ничего не могла поделать, кроме как моргать и прислушиваться к этому спокойному чудесному шуму. Который одновременно был шепотом бессмысленной жестокости. Или захвата в заложники.

Она моргнула еще раз, недоумевая, куда похититель надеется ее оттащить. В этой пещере попросту некуда спрятаться.

По лицу хлестнул снег. Ледяные иглы вонзились в кровоточащую опухающую плоть. Ярчайшая вспышка боли заставила предположить, что у нее сломаны лицевые кости у орбиты правого глаза. Сильный ветер бил по спальному мешку, и мысли Хелен стали постепенно проясняться и шевелиться быстрее. Она попыталась изогнуться в мешке и вытащить наружу руку, но похититель только ускорил шаг.

– Стой, – прохрипела она. Голос ослаб после избиения и был почти не слышен на ветру. Лицо вновь прошило болью. Ярко окрашенные вспышки мучительной боли взрывались фейерверками в мозгу. – Кто…