Арарат

– Во-вторых… Хакан, ты можешь продолжать делать вид, что я невидимка, или что моим голосом разговаривает еврей, за которого я собираюсь выйти замуж. Уверена, что он тебе противен примерно так же, как и я. Полагаю, сама идея нашего брака – это мерзость в глазах такого невежественного и полного ненависти существа, как ты.

Хакан оглянулся и посмотрел на нее. Верхняя губа его дрогнула, и она увидела ярость, вспыхнувшую в его глазах по поводу того, что она осмелилась разговаривать с ним в подобном тоне. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, затем медленно перевел взгляд на Адама. Тонкая, как бритва, улыбка растянула его губы.

Мериам наклонилась над столом.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе очень хочется накинуться на меня с кулаками, но тогда придется признать, что я не только существую, но и отдаю здесь приказы.

Адаму – только Адаму! – Хакан ответил так:

– А что, если я встану и уйду? Я могу пойти вместе с ковчеговедами. Я могу запретить своей семье и другим проводникам помогать вам.

С наступлением вечера подул холодный сквознячок, который холодил ноги, словно подступающая вода. От углового стола донесся громкий смех и хлопки открываемых бутылок – вечеринка немецких альпинистов была в самом разгаре. Морозный сухой воздух сушил рты туристов, но винца для утоления жажды здесь всегда было предостаточно. Много было и историй о горе, рассказываемых темноглазыми проводниками с обветренными лицами, а также молитв Богу, близость к которому в тени гор ощущалась сильнее – равно как и его равнодушие к этим молитвам.

– Ты можешь делать что угодно, – согласилась Мериам.

Ощутив подступившую усталость, она протерла глаза и хрустнула шеей. Им стоило немалых усилий добраться сюда в спешке и устроиться в этом отеле, вырезанном в склоне скалистого холма. Каждый номер отеля представлял собой пещеру практически люксового класса. Это была «Сказочная расселина», как уверяла швейцарская гостиничная сеть, его построившая. Если смотреть снаружи, из темноты, то в золотом свете ламп, освещавших пещеры-комнаты на склоне холма, чудилось что-то магическое.

Хакан отодвинул стул и встал. Из-за сказанных Мериам слов спор повис в воздухе, ничем не разрешившись. Облако недовольства становилось все гуще, и Хакан решил уйти. Сорокалетний проводник неожиданно для себя унаследовал весь семейный бизнес, хотя совершенно этого не хотел. И, естественно, он пока не был готов к тем компромиссам, на которые вынуждала идти его новая роль.

– Вы совершаете ошибку, – быстро сказал Адам.

– Если и так, то это не первая моя сегодняшняя ошибка, – ответил Хакан.

– У вас же есть какие-то собственные амбиции, – продолжил Адам. – При всем уважении, Хакан, но вы – всего лишь горный проводник, а ваша семья, при всех ее достойных традициях, живет в шаге от первобытной дикости.

Хакан сжал кулаки.

– Так было всегда.

– Вы гордитесь традициями, – не уступал Адам, – и это справедливо. Но вы же не хотите работать проводником до самой смерти. И не хотите, чтобы ваши сыновья повторили вашу судьбу. А дочери? Что хорошего, если они выйдут замуж за тех, кто погибнет под следующей лавиной? Вы и ваши родственники уже поставляете лошадей. Так почему бы не заняться заодно и отелями? Почему бы не стать владельцем собственных магазинов?

– Ты же мечтал о другой жизни, дядя, – вмешался Фейиз.

Хакан заговорил с ним на курманджи[3]. Мериам сумела разобрать одно только слово: «молчи».

– Мы платим вам приличные деньги, – продолжил Адам тоном бизнесмена. Мериам понимала, что сейчас ему лучше не мешать, ибо сама она так переговоры вести не умела. – И вы не можете не понимать, что как только запрет будет снят, мы окажемся там первыми. Черт возьми, нас только двое, с нами собственная камера, и мы никого не ждем. Продюсер, с которым я работаю, уже ведет переговоры с местными властями. Они проверили наши разрешения и согласились, что, если мы доберемся туда первыми и что-нибудь обнаружим, то раскопки останутся за нами. Конечно, при условии соблюдения всех местных археологических правил.

Хакан закатил глаза.

– Без наблюдателя от правительства? Не получится.

– Если мы что-нибудь найдем, то к нам пришлют наблюдателя.

Проводник огладил густую бороду, не переставая брезгливо кривиться.

– Пойдете без проводника? Что ж, желаю удачи.

Он посмотрел на Мериам так, словно только теперь признал ее – после того, как вбил последний гвоздь в гроб ее планов.

– У них будет проводник, – произнес Фейиз тихо.

Хакан бросил на него испепеляющий взгляд.

– Ты не посмеешь.

Теперь Хакан оказался в роли человека, на которого не обращают внимания. Фейиз демонстративно от него отвернулся.

Адам слегка отодвинул стул Хакана, как бы приглашая его вернуться за стол.