Арарат

– Кто, черт побери… – пробормотал Адам и побежал прежде, чем договорил до конца фразу.

Ноги его скользили. Балансируя, он расставил руки в стороны, словно ребенок, изображающий самолет. Сердце бешено колотилось от страха и осознания, что один неверный шаг – и он соскользнет за край. В эфемерном синем свете, пробивавшемся сквозь метель, было видно, что человек стал бежать быстрее. Вслед за ним ускорился и Адам. Бег его стал увереннее. Он уже понимал, что спешит, чтобы спасти человеку жизнь.

Вдруг левая нога его зацепилась за кусок льда, покрытый снегом, он поскользнулся и упал, развернувшись в падении и ударившись правым боком. Ощутив боль в ребрах, он невольно захрипел. Силой инерции его протащило вперед еще на полметра. Он отчетливо почувствовал близость обрыва и понял, что если начнет бестолково суетиться, то неминуемо свалится вниз.

«Нет», – подумал он, переживая о том, что потерпел неудачу.

Затем вытянул шею, перевернулся на живот и начал вставать, напрягшись всем телом.

Неожиданно вслед за первым человеком появился и второй. Он выскочил из бури словно призрак, то появляясь, то исчезая за занавесом снегопада, с каждым порывом ветра становясь все материальней. Адама охватила паника. Он представил себе, что с этих двоих начнется череда массовых самоубийств, когда члены команды начнут один за другим бросаться с горы вниз.

Но затем он увидел, что это был Хакан, и затаил дыхание. Хакан набросился на первого человека с криком, схватил его за куртку и повалил в снег. Они кубарем покатились к обрыву, остановившись на самом краю, и Адам зашептал молитву, увидев, что нога Хакана уже свесилась с уступа, а тот, кого он держал, продолжал вырываться. Широко распахнув глаза от первобытного ужаса, отчаянно борясь за свою жизнь, Хакан дважды ударил неизвестного по лицу.

Адам подбежал к дерущимся. Он протянул Хакану руку и помог отползти подальше от обрыва. Совместными усилиями они отволокли пойманного человека обратно в пещеру. Хакан ударил его еще раз и сорвал шарф с лица.

– Ты мог убить нас обоих! – заорал Хакан, брызгая слюной.

Армандо Оливьери смотрел на них без страха или стыда. Вместо этого на лице его застыло выражение разочарования.

В груди Адама вскипел гнев. Он схватил Оливьери за одежду и потащил дальше – поближе к безопасному полу пещеры. Профессор закричал, стал хлопать Адама по рукам и требовать, чтобы его отпустили.

– Вы издеваетесь? Вы втянули нас в это дерьмо и теперь ноете, чтобы я убрал руки? Я только что спас вашу чертову жизнь!

Оливьери вдруг застыл и начал плакать. Снег по-прежнему хлестал по ним, от холода слезы по лицу профессора текли неохотно. Адам подумал, что скоро они замерзнут в лед.

– Вы не понимаете… – ответил Оливьери тихо. Ветер дул так свирепо, что Адаму показалось, что Хакан профессора не слышит. – Я его почувствовал. Это как яд, наполняющий вены. И я знаю, что Бог не в силах это остановить. Неужели вы не видите? Бога здесь больше нет. Он не сможет нам ничем помочь.

Эти безобразные слова исходили от человека, который всю сознательную жизнь посвятил изучению Библии. Но тот тон, с каким произнес это Оливьери, заставил Адама задрожать так, как он никогда не дрожал от холода. И глаза… В глазах Оливьери застыла такая безнадега, какой Адаму еще не доводилось видеть. Терзаемый недобрыми предчувствиями, он пошатнулся и посмотрел на Хакана.

– Отведи его к доктору Дайеру. Свяжи, если понадобится, – скомандовал Адам. – То, что происходит, – уже за гранью. Я должен увидеться с Мериам.

Хакан взял Оливьери за плечи, чтобы быть уверенным, что тот не побежит обратно к обрыву.

– Можешь особо не торопиться, – сказал он настолько презрительно, что с таким же успехом мог плюнуть. – Вряд ли тебе понравится то, что ты там увидишь.

Хакан повел Оливьери прочь, а Адам застыл на месте, уставившись на их спины. Тугой узел тишины в его груди расцвел в нечто бо́льшее – в странно успокаивающий страх, с которым он делал первый шаг, а затем второй в направлении пещеры.

Присматривать за персоналом уже не хотелось. Даже попытка Оливьери покончить с собой почти не мотивировала. Спрятавшись от сильнейшего ветра, бушевавшего снаружи, он зашел в галерею первого уровня. Большинство сотрудников именно здесь оборудовали свои жилища. Некоторые уже перебрались на уровень выше, где было немного теплее, в то время как другие просто укрепили свои скромные убежища. У Адама и Мериам было собственное жилое помещение на втором этаже, но загон, который Мериам называла своим кабинетом, находился на первом, и Адам знал, что она еще должна быть там.

Изнутри загона пробивался теплый оранжевый свет – сочетание лампы, питаемой от генератора, и небольшого обогревателя.

Шаги Адама по тонкому слою снега, нанесенному проникающим глубоко в пещеру ветром, были почти бесшумны. Подходя к «кабинету», он не чувствовал биения собственного сердца или того, как поднимается и опускается грудь.