"Аратта". Компиляция. Книги 1-7 (СИ)

Косматая волчья голова оказалась прямо над ним. Из пасти пахнуло смрадом падали. Когтистая лапа сжала его запястье, обжигая то ли холодом, то ли огнем. Власко едва не потерял сознание, в глазах помутилось, а когда пришел в себя, Богиня уже отпустила его руку. Из нескольких ран в тех местах, где когти пронзили кожу, сочилась кровь. И чем больше капель падало в сырые листья, тем оживленнее и беспокойнее становились волки. Они замирали, принюхиваясь, тихое рычание вырывалось из пастей, шерсть на загривках становилась дыбом…

Богиня отдала его мертвецам. Выдала с головой.

И тут раздался голос Богини. Оскаленная пасть Медейны смотрела прямо на толмача, а в его голове сами рождались слова:

«Накорми братьев, напои кровью!»

— Напои кровью? — бездумно повторил за ней Власко.

Единственное, чего ему хотелось, — потерять сознание, чтобы этот ужас наконец прекратился.

Волчья богиня то ли оскалилась еще шире, то ли улыбнулась, поглядела ему за спину и вдруг оказалась по другую сторону погребального костра. Свечение рдеющих глаз медленно погасло. Огромная фигура начала погружаться в ночную тень. Призрачные волки оставили поиски живой крови и устремились вслед за ней. Красный ореол вокруг луны потускнел, по небу, затягивая светило, поползли облака.

Один Власко даже не заметил, что Богиня уходит. Он так и стоял на коленях, пытаясь совладать с вихрем мыслей.

Напоить братьев кровью? Чьей? Если бы Богиня хотела его крови, так уже взяла бы ее. Кровью накхов? Но те, кто устроил засаду, почти все там и полегли… Кровью северного оборотня? Да где ж его искать… Подлая Векша?

Вдруг кто-то легко тронул его за руку. Власко аж подпрыгнул, затем резко обернулся.

За его плечом стояла Суви — любимая, теплая, с пушистой косой, которая так ему нравилась. Коса была почти как у царевны, только не золотая — знак дочери бога, — а медовая. Эта коса послужила причиной всего: и ее горькой участи, и, скорее всего, их скорой гибели.

— Милый, я боюсь, здесь так темно…

Власко хотел обнять ее, но руки его не послушались.

* * *

Когда толмач проснулся, а вернее, очнулся у костра, он долго не мог понять, на каком он свете. Он насквозь промок от пота, хотя костер действительно почти погас и ночь была морозной. Наконец он немного успокоился, сел и принялся подбрасывать ветки в огонь. На востоке уже начинало едва заметно светлеть. Пора было вставать и идти к поляне — заканчивать охоту. Но Власко медлил, охваченный страхом и отчаянием.

Приказ Богини прозвучал яснее некуда. Он молил ее позволить ему искупить вину. И она указала способ. Ее выбор вовсе не удивил Власко, наоборот, сейчас он казался самым очевидным. И вполне в духе беспощадной Медейны. Если он отдаст Суви — будет прощен.

«Это всего лишь сон, наваждение», — попытался убедить себя толмач.

Власко хотел воскресить в памяти образ Суви, ее облик и голос, и вдруг ощутил, что не так уж и любит ее. Власко гнал прочь недостойные мысли, но они вползали в его сердце, словно черви в трухлявый пень. Нет, конечно, он не станет приносить в жертву свою любимую! Да, ради нее он отрекся от родни, предал князя, ради нее он, по сути, потерял все… Власко почти въявь представилось, как стая гонится за ним по пятам под луной, окружает, настигает… «А стоила ли того девка?» — шепнул голос глубоко внутри. Власко аж передернуло от отвращения. В любом случае Суви ни в чем не виновата. Но если бы знать заранее, как далеко все зайдет…

«Тогда оставь девчонку в покое — у изорян она в большей безопасности, чем с тобой! — нашептывал внутренний голос. — А сам беги как можно дальше, в чужие земли, спасайся, ищи новых покровителей, кланяйся иным богам — более сильным, чем Медейна…»

Власко скрипнул зубами, встал, поднял сулицу и направился в сторону поляны.

* * *

Предрассветная тьма окутывала поляну. Костер едва тлел. Марас сидел перед ним, изредка подкидывая сухие ветки, и тогда над углями снова начинали ненадолго плясать язычки пламени. Все прочие изоряне спали. Даже те, чья очередь была сторожить, клевали носом, не в силах преодолеть тяжкую дрему. Окрики, а затем и тычки главаря не оказывали на сонных парней никакого воздействия. Это казалось Марасу странным и тревожным. Да, поляна сейчас опутана чарами — но что, если он здесь не единственный, кто способен их наводить?

— Почему не спишь? — неожиданно спросил он у Суви.

Бывшая служанка вздрогнула и вскинула голову, искоса взглянув на бледного изорянина. Его глубоко сидящие глаза были двумя провалами на лице, а третьим черным провалом глядел оберег на груди.

Марас оглядел поляну, бросил гневный взгляд на совсем заснувших сторожей, пнул ближайшего, но тот только что-то невнятно промычал. Суви съежилась. После того как Марас не заснул с остальными, она стала бояться его еще больше. Почему он не спит, как ему это удалось?

Тем временем Марас закрыл глаза, снова взял в руки свой амулет, начал втягивать студеный ночной воздух.

— Мать Зверей, — произнес он вдруг, поднимая голову и оглядывая лес. — Матерь Зверей здесь!

Суви бросила на Мараса изумленный взгляд.