"Аратта". Компиляция. Книги 1-7 (СИ)

И снова холод пробежал по коже кузнеца. Что теперь будет с сыном? Что станется с ним самим?

* * *

— Ну здравствуй, новобрачная!

Зеленоглазая красавица ответила зубастой улыбкой, полной глумливого веселья. Одеяние богини, как и длинные черные волосы из конского хвоста, лежало в заплечном кузовке; сейчас женщина была одета по-дорожному, тепло и удобно. Полушубок из росомахи, черные ноговицы, мягкие сапоги — именно так обычно одевались зимой накхи.

— И ты здравствуй, Даргаш! Ох устала! Всю ноченьку не спала…

— Что ж тебя так притомило, Янди?

Красавица хмыкнула, словно думая продолжать перепалку, но потом согнала ухмылку и сказала укоризненно:

— Ты что, в самом деле ревнуешь? Не я ли тебе клялась, что постель вождя ингри останется холодной?

— Клялась, — с каменным лицом кивнул накх.

— Не веришь мне?

— Верю каждому твоему слову. Но все равно полночи не спал.

— Сторожил кузнеца с сыном? — одобрительно отозвалась Янди. — И правильно!

— Не только поэтому, — буркнул Даргаш.

По его лицу пробежала тень. Губы дрогнули, словно воин хотел что-то рассказать, но передумал. Янди заметила, но истолковала по-своему:

— Не ревнуй! Уж было бы к кому…

— Иди ко мне, любимая.

Даргаш крепко обнял Янди.

— Ну, рассказывай!

— Сперва Учай долго собирался с духом. — Янди ехидно заулыбалась, вспоминая. — Потел, краснел — весь извертелся! Видно, ждал, что я его сама обниму и в постель позову… Ладно, проводили нас в клеть, песни спели, зерном осыпали — все как положено. Думаю, сейчас руки распустит, начнет губы тянуть… А он, смотрю, вертится как на углях, с духом собирается… Нешто ждет — сама играть позову?

Янди покосилась на Даргаша:

— Так он знаешь что понес? Дескать, хранил себя в чистоте! Для меня! Ни единого раза с девкой не лег, чтобы, стало быть, мне свое сокровище поднести!

— Да он же вроде был женат, — удивленно сказал накх.

— Клялся, что даже и к жене не прикасался — все ради меня!

Даргаш хмыкнул:

— Говорили мне, что Учай безумец, но чтоб такое…

— Словом, болтал он, болтал, потом вдруг застыл, вскочил с постели да как бросится наружу в одних портках! Ну, я за ним. Смотрю — стоит на крыльце, таращится перед собой, взгляд неподвижный, сам весь трясется, бормочет что-то… Хотела его окликнуть — не слышит… Ну, что делать? Стоять до утра и смотреть, как нареченный инеем покрывается? Я плюнула, собралась, да и пошла к тебе…

Даргаш, слушая, посмеивался, но, когда Янди закончила рассказ, заметно помрачнел.

— Скажи, милая, — произнес он, — может, там был кто?

— Где?

— Возле свадебной клети. С кем разговаривал Учай? Кто позвал его наружу?

— Да не было там никого!

Даргаш вздохнул и внезапно произнес:

— Не следует ли тебе остеречься?

— Чего я должна стеречься? — удивилась та.

— Святотатства. Гнева богини, за которую ты себя выдавала. Я кое-что знаю о ней. Она любит воинов и оборотней, войну и жертвенную кровь…

— Гляжу, мы с ней похожи! Милый, какое нам дело до лесных богинь? Нас хранят Господь Солнце и Отец-Змей!

Даргаш бросил на нее полный тревоги взгляд. Когда у Янди возникла мысль выдать себя за небесную возлюбленную Учая, Даргашу все это тоже казалось забавным. Конечно, он волновался за Янди, но и верил в нее не меньше, чем в себя. Пока этой ночью ему не приснился сон…

Тот сон не давал накху покоя. Хотя был вовсе не страшный, а скорее приятный. Даже сейчас по спине Даргаша от удовольствия пробегали мурашки, когда он вспоминал, как нежные пальцы погружались в густую шерсть на загривке… Как улыбалась страшная зубастая пасть, как прямо в душу смотрели яркие зеленые глаза богини-волчицы…

«Медейна?!» — Даргаш хотел вскочить, обернуться человеком и преклонить колено. Поблагодарить за дар жизни, за исцеление от смертельной раны…

«Тихо, волчонок. Лежи. Хороший, красивый волчонок…»

В тот миг никакой преграды не было между его мыслями и мыслями богини-волчицы. Или он видел лишь то, что она желала ему показать? Он по нраву богине — кто его знает, почему? Да и в самом деле, имело ли это значение? Тогда — ни малейшего. Богиня улыбалась ему, ласково трепала по хребту, чесала за ухом — а он растворялся в этой ласке, как настоящий лесной пес…

Но Янди так легкомысленно о ней отзывается…

«Ко мне Богиня милостива — хвала Змею! Но Янди…»

— Почему ты не убила Учая? — спросил Даргаш, меняя течение беседы. — Один удар, и война окончена!

— Ширам не давал мне такого приказа, — спокойно ответила Янди.

— Мне не следует спрашивать?

— Да, это между мной и братом. Ну что! Не пойти ли мне переговорить с кузнецом?

— Этот трусливый сакон… — протянул накх. — Ты знаешь, что он тебя боится до беспамятства?

— Еще бы ему не бояться, предателю! Ты ведь помнишь, как он со мной обошелся?

— Не умер бы со страху во время беседы.

Янди недобро улыбнулась.

«Да он за сына боится больше, чем за себя», — подумал Даргаш.

Сакон всю жизнь прятался, и вот наконец его настигли. А загнанный человек способен на что угодно.

«Хватит тревожиться за Янди. Она может за себя постоять», — напомнил он себе.