Аравийская жемчужина

Еще было другое чувство… Новое, удивительное, по– мужски зрелое… Он начал испытывать его еще в тот момент, когда она оказалась так близко, так рядом, когда ее аура заполнила темный салон его автомобиля, стоило им на двадцать метров отъехать от кампуса университета… К тому времени, как они провели вместе почти целый день, и он пересадил ее на верблюда, оно достигло апогея… Там, посреди пустыни, среди песков и безмолвия, он ощутил то, что бедуины– кочевники называли самым нестерпимым, самым сильным чувством из всех… Жажду… Жажду по ней… Милая, наивная Люльти… Она и не догадывалась, что подписала свой брачный контракт с ним еще в тот момент, как оказалась прижата к его телу, сидя между горбами «корабля пустыни», как называли верблюдов в этих краях… В тот самый момент, как его нос учуял аромат ее тела в такой близости, он понял, что не выпустит ее из этого шатра никогда, если не сделает своей… Насилие, обман, шантаж– стыдно было признаться самому себе, но он был готов пойти и на это в случае невзаимности… Впервые в жизни Фахд был готов на что угодно, только бы получить ее… И это был даже не азарт и не желание… У него были девушки, которые играли в недотрог, и он даже прикладывал определенные усилия, чтобы их получить, испытывая определенное нетерпение их заполучить. С ней было все намного хуже. Для нее хуже… Это была высшая точка одержимости… Видимо, такая, за которой только смерть… Сейчас он отчасти понял своего отца, уже не первый год играющего в непонятные самому Фахду игры со своей третьей женой… Ему казалось, что к ней старший Макдиси питал нечто похожее… Болезненное, звериное, по– жестокому сильное… Когда Амаль неуверенно ступила в «бейт– аш– шаар», уставшая, испуганная, злая, покрытая с ног до головы песком и пылью, весь мир там, за пределами шатра, перестал существовать… Была только она… И его желание сделать так, чтобы она стала его как можно скорее…

Он бы боялся этого чувства, из– за нее боялся, боялся бы ей навредить из– за неконтролируемых порывов, но успокаивал себя тем, что она здесь, рядом… Покорная…Смиренная… И так теперь будет всегда… Он срастется с ней воедино, сделает так, что она и дышать без него не сможет. Ведь он уже не мог… без нее… Амаль садилась в автомобиль кортежа его отца, вся такая растерянная, раздавленная, а у него было ощущение, что от него что– то отрывают… Только потому, что он был в другой машине, на расстоянии каких– то жалких десяти метров… И сейчас… Хотелось, подобно псу, сесть у двери, за которой она спала, и улавливать ее запах, сторожить ее сон, считать частоту ее сладкого дыхания… Но он сдерживался под испытующим взглядом отца, со всей силы сжимая в руках отданную ему жемчужину… Из своих рук он так ее и не выпустил… Смешно сказать, но никогда ни одно действие женщины не вызывало в нем столько страсти и столько желания, сколько то, что Амаль сделала перед тем, как покинуть кабинет отца… Вот этот ее непосредственный жест, когда теплая от соприкосновения с ее телом перламутровая бусина легла на его большую руку, словно сорвала все тормоза… Впервые в жизни Фахд не понимал, как контролировать себя… Как дождаться… «Сабр, сабр» (араб. – терпение), – шептал он себе, но не помогало… Не терпелось как можно скорее решить все вопросы, заключить этот долбанный брак по– тихому, на что он и рассчитывал, и быстрее утащить ее к себе, в свой дворец, под себя, не говоря лишнего, скорее снова закинуть на постель и наслаждаться ею до бесконечности на законных основаниях… так хотелось, что аж руки потели, зубы скрежетали. Чтобы снова вернуть привычный контроль над собой, снова вздохнуть спокойно, начать думать трезво, опять переключиться на работу и политические вопросы…

– Ваше высочество, может что– то еще? – услышал над ухом воркующий голос Лидии, стюардессы его личного самолета и по совместительству той, кто всегда делала ему превосходные минеты в качестве формы расслабления в перелетах– перед или после длительных переговоров… Посмотрел на нее и улыбнулся, увидев характерный румянец на щеках… Чешская шлюшка была уже возбуждена… Предвкушала… При любом другом раскладе он бы даже не спрашивал… Просто бы заставил встать на колени и облизать его всего ниже пояса… В последний раз, когда возвращался из Парижа после их поцелуя с Амаль, так и сделал… Трахал жестко в рот Лидию, а сам закрытыми глазами вспоминал Ее губы… И обещал своему внутреннему я, что совсем скоро, чуть– чуть еще подождать, и это его Амаль будет вот так стоять перед ним, добровольно заглатывая все, что он захочет ей дать… А пока можно попользовать и суррогат… Но сейчас… Сейчас, с этой дешевкой, не хотелось… Потому что знал, что его королева – это теперь реальность… Фантастическая, удивительная, крышесносная, разнузданная… С чувственностью его девочки он раскрутит ее с легкостью и не только на это… Люльти будет для него идеальной любовницей, самой лучшей, самой страстной…