Арбалетчики князя Всеслава

В общем, пацан попал под раздачу. Жаль парня, мне ли не знать, каково это, когда моя собственная мать бывала иногда и худшей стервой, но мне сейчас как-то не до его невзгод. Ведь по случаю особых обстоятельств "домашний арест" оказался временно приостановленным и для его сестры. А "досточтимый", успев уже обменяться с моим командиром многозначительными взглядами и кивками, да парочкой негромких фраз, одобрительно кивнул мне и, важно приосанившись, встал так, что надёжно перекрыл "почтенной" Криуле весь обзор.

– Я, кажется, пропустила самое интересное?

– Да уж, зрелище было ещё то! – но интересовало нас, конечно, совсем не оно.

На сей раз, ныряя ко мне под плащ, Велия не жаловалась на несуществующий холод, да и я сам уже не маскировал своих действий под стремление "просто согреть"…

– Ты, медведь, чуть не задушил Алтею, – шепнула она мне, когда наши губы разомкнулись, – Я не за этим послала её к тебе…

– Я был не в настроении…

– Это она хорошо поняла! И я тоже – по её рассказу, хи-хи!

– Будь с ней поласковее вечером! – добавила деваха, когда я снова отлип от её губ, – Представь себе на её месте меня, а я представлю себе на её месте себя, хи-хи!

– Велия!!! Опять?! – всё-таки в глазастости её матери не откажешь! Вообще-то мы сейчас целовались с её дочуркой не "опять", а впервые, но что-то подсказывало мне, что не стоит мне её поправлять, и мне оставалось лишь искать в этом и положительную сторону. Например, что яблоко от яблони далеко не падает, и нашим с Велией детям едва ли придётся жаловаться на плохое зрение, гы-гы! Впрочем, конкретно "здесь и сейчас" меня это утешало мало…

Поздним вечером я, конечно, "наказал" её рабыню по первое число! Исполнить пожелание её юной хозяйки представить на месте служанки её саму было гораздо труднее.

Не то, чтоб Алтея была плоха, да и не очень-то видно в темноте, да и не до разглядывания как-то, когда делом занят, но разве спутаешь опытную прошмандовку с шаловливой, но в целом невинной ещё девочкой!

– Теперь-то твой гнев утих, воин? – чисто риторически поинтересовалась Алтея, когда выжала из меня все соки.

– Ты умеешь утихомиривать! – признал я очевидное, – Хотя…

– Ну, не может же девочка сама! Будь доволен тем, что получил – и, возможно, получишь ещё!

– Разве я сказал тебе, что недоволен? – кое-что вспомнив, я имел в виду совсем другое, – Но не могла бы ты поработать ещё и язычком?

– Не сердись, но мне почему-то кажется, что сегодня это уже не поможет, – она с сомнением скосила взгляд на моё насытившееся и ни на что больше не претендующее "достоинство".

– Ты не поняла, гы-гы! Ты ловко заложила нас с девочкой старшей госпоже, и теперь я хочу, чтобы ты так же заложила и мне кое-что о ней.

– Тайн госпожи я тебе не выдам! Надеюсь, ты не станешь убивать меня за это?

– Ну, для "досточтимого" Ремда это не тайна. Когда твоя госпожа напоминала мне о разнице в наших положениях, он что-то пошутил насчёт этого такое, отчего она взбесилась. В чём тут дело?

– Ах, это? Ну, это не тайна. Но только – твоему слову можно верить – обещай, что не покажешь вида! Я ничего не говорила тебе, и ты ничего об этом не знаешь!

– Хорошо, никто лишний не узнает об этом. Рассказывай!

– Досточтимый Арунтий, отец Велии – старший сын и наследник досточтимого Волния, но есть и одна тонкость. Госпожа Криула – не жена своему мужу, а наложница. Очень любимая им, но всё-таки наложница.

– Тогда почему ты называешь его её мужем?

– Попробовала бы я сказать иначе в её присутствии! Да и за глаза тоже… Ты чужеземец и не знаешь пока ещё всех наших обычаев. Законная жена господина живёт в Карфагене, и госпожа Криула – единственная его женщина здесь. Наложница, но здесь – почти жена. Здесь она и её дети – его семья по нашим обычаям, хоть это и не по закону.

– Но тогда получается, что Велия – незаконная дочь досточтимого Арунтия?

– Ты разочарован этим?

– Наоборот! Если её положение не столь высоко – получается, она не так уж и недосягаема для меня!

– Не спеши радоваться, воин! Хоть и незаконная, но всё равно она дочь своего отца. В Карфагене разница имела бы большое значение, но в Гадесе оно не так велико, а здесь – и вовсе ничтожно. Для турдетан госпожа Криула – жена своего мужа, и её дети – настоящие дети очень непростого человека. Да и досточтимый Волний любит внучку и вовсе не считает её "ненастоящей".

– Но всё-таки…

– Да, "всё-таки", и это даёт тебе некоторую надежду. Но не слишком большую. Её судьбу будет решать отец, а у него могут быть и свои планы на дочь. И помни – ты об этом ни сном, ни духом! Мне несдобровать, если старшая госпожа прознает, да и тебе это тоже не прибавит её расположения…

– Это я понял. А сама Велия?

– Она рассказала бы тебе и сама, если бы ты спросил её. Но ты не спрашивал, а сама она постеснялась.

– А просто о том, что она – внучка досточтимого Волния, она мне сказать тоже постеснялась?

– Побоялась, что ты тогда сразу же примешь её за изнеженную и избалованную, которая вряд ли подойдёт тебе. Она ведь почти уверена, что ты не любишь таких женщин, непривычных к жизненным трудностям. Она права в этом, кстати?