Арбалетчики князя Всеслава

Это Ремд выяснил уже днём. Оказалось – не дурак, а очень даже известный и уважаемый в Кордубе человек, член городского совета и достаточно богатый, чтобы установленная сумма не разорила его. Разве бывают такие дураками? А что дал столько серебра взаймы "первому встречному" – так ведь не у всякого из "первых встречных" найдётся при себе печать одного из богатейших купеческих семейств Гадеса – такая, с которой соответствующее заёмное письмо будет немедленно и безо всяких дурацких вопросов этим семейством обналичено. Что это за семейство такое – этого ни широкой городской общественности, ни нам, наёмной солдатне, знать не полагалось, но по то разгневанному, то злорадному лицу "досточтимого" несложно было сообразить, что уж ему-то сия великая тайна хорошо известна…

18. Программа перевооружения

– Привет, рабовладелец! – шутливо окликнул меня утром Володя.

– От рабовладельца слышу! – так же шутливо отбрил я его.

Слуг мы себе перед отправкой обратно на рудник приобрели все, так что все теперь в этом смысле друг друга стоили. Да, простые турдетанские рабовладельцы – кто ж мы ещё-то?

– А за рабами, значит, опять нам следить?! – грозно вопрошают своих половин Юлька с Наташкой, картинно уперев руки в боки.

– Макс с Васькиным своих вообще без присмотра оставить как-то не боятся! – отвечают те, пожимая плечами.

С утра у нас стрельбы. Новые арбалеты к нашему возвращению уже ждали нас готовые, и теперь мы тренируемся в стрельбе из них – по одному, залпом и парами, периодически перетасовываемыми, дабы каждый умел взаимодействовать с каждым.

– Чтобы вступить в рукопашный бой, разведчик должен прогребать где-то автомат, пистолет и стреляющий нож, после чего найти ровную площадку и встретить на ней такого же раздолбая! – хохмит Володя, – Поэтому мы, господа арбалетчики, будем изучать не рукопашный бой, а тактику действия малых подразделений!

Но это, конечно, шутки. Отстрелявшись, мы вступаем и в рукопашную схватку – парами и двое на двое, тоже периодически меняясь. Если в бою "двое на двое" в паре с тобой Серёга – проигрыш гарантирован, но зато это неплохая тренировка в бою одного против двоих. Лишнюю минуту при таком раскладе продержаться – тоже немало, а в реальном бою зачастую и спасительно. Иберийские камрады поначалу посмеивались при виде наших деревянных мечей, но посмотрев на наши бои в полный контакт, смеяться перестали. Настоящим оружием мы давно бы уже перебили друг друга на хрен.

После завтрака у нас верховая езда. Попытки галопировать на флегматичном муле – зрелище прекомичнейшее, но на горячих иберийских лошадей нам садиться ещё рано. Если кто не в курсе – ни нормальных конских сёдел, ни стремян античный мир не знает. Даже "рогатое" римское седло ещё не изобретено, а чепрак лишь защищает ноги от едкого конского пота, но никак не облегчает удержание драгоценной задницы седока на спине его скакуна. Поэтому мулов нам для первоначального обучения выделили самых смирных, и эта предосторожность вовсе не оказалась лишней. Уже с первого же занятия по вольтижировке мы вынесли стойкое убеждение, что самое лучшее ездовое животное – это вообще ишак. С него не так больно падать. А Серёгу Юлька теперь, когда не в духе, исключительно "говнюком" кличет. За что? Ну, она-то всегда найдёт за что. А вообще-то – как раз за неудачное падение с мула. Его проклятая животина сбросила с себя не просто на землю, а прямиком в свежеотложенную кучу – ага, вот этого самого, гы-гы!

Она же и ржала тогда с него больше всех, после чего вознамерилась даже типа показать нам тут всем класс, если кто-нибудь соизволит её подсадить – лишь бы только не этот, который весь в говне извазюканный. Из всех нас Юлька и в самом деле была на тот момент самой крутой наездницей, имеющей немалый практический опыт – ага, целых три раза на ведомой хозяином за поводья кляче в городском парке! А Серёгу мы тогда едва уговорили сменить гнев на милость и не расстреливать шкодливое животное из арбалета. Для этого Васкесу, у которого получалось лучше всех – кабальеро всё-таки – пришлось махнуться с ним "скакунами". Сейчас-то мы уже более-менее освоились, но прямо вот так вот сразу пересаживаться со смирных мулов на горячих испанский лошадей – нет, пока что-то не хочется. Серёга-то – ладно, судьба у него такая, но нас-то за что в говне валять?

– Что, Макс, опять по малолетке своей скучаешь? – почти с самого момента нашего возвращения из Кордубы не проходит и дня, чтоб Юлька не завела эту пластинку.

– Оставь меня, старушка, я в печали! – пытаюсь я отшутиться, но где уж там! "Ивана Васильевича" она, конечно, смотрела и на "старушку" не обижается – и на том, как говорится, спасибо. Но в остальном…

– Ну ты сам подумай, ты же ей в отцы годишься! – это она, конечно, здорово преувеличивает, да и совсем не этот фактор ополчает против моей кандидатуры в зятья "почтенную" Криулу, но эта стерва, конечно, доберётся сейчас и до "тех" факторов…