Арбалетчики князя Всеслава

Тут, выбрав момент, когда на улице оказалось побольше прохожих из местных добропорядочных граждан, Велия вдруг "заинтересовалась" выложенными на одном из прилавков тканями, да ещё и меня пальчиком подманила и принялась растолковывать мне особенности элитных тряпок, в которых я, как она прекрасно знала, ровным счётом ни бельмеса не соображал. Я не сразу понял, что ей требуется на самом деле, и ей пришлось прозрачно намекнуть, задев меня сперва плечиком, затем бедром, и уж тогда я, въехав, пообжимался с ней всласть на глазах у солидной публики, которая сразу же характерно зашушукалась, пальцами не тыкая, но косясь весьма выразительно. Городской обыватель всюду одинаков, и можно было не сомневаться, что вскоре свежая сплетня "под строгим секретом" облетит большую часть квартала.

Наконец показался и элитный район города, застроенный утопавшими в садах особняками. Тут по улицам никто особо не шатался, да и патрулировались они постоянно.

Встретилась нам только одетая в броское и вызывающее пурпурное платье редкая в этих краях эффектная блондинка в сопровождении трёх молодых служанок. Это была хорошо известная в городе греческая гетера, среди поклонников которой числилась, если и не половина, то добрая треть членов городского Совета Пятидесяти, и сплетни о том, кто из них её текущий любовник, составляли солидную часть городских новостей. Естественно, наши спутницы и босс её хорошо знали.

– Это и есть этот твой жених аркобаллистарий Максим? – вальяжно спросила гречанка Велию после обмена общепринятыми приветственными любезностями, – А я думала по слухам, что он прямо вылитый Геракл!

– Ну, до настоящего Геракла мне далеко, – изобразил я столь же вальяжную самокритичность, – Но ведь и не всякому же везёт родиться полубогом.

– Это верно! – усмехнулась гетера, перейдя специально для меня с греческого на финикийский, – Но для простого смертного, как я наслышана, ты уже успел наворотить немало! Побоище в Кордубе, ещё одно здесь, в предместье! – похоже, гречанка не очень представляла себе разницу между правильным полевым сражением Кулхаса с римлянами и обыкновенной бандитской "войной", но в данном случае меня прикольнуло то, что я у неё выхожу чуть ли не инициатором всех этих событий. Остальные их участники, надо полагать, просто прогуливались неподалёку и оказались втянутыми в мои хулиганские выходки помимо своей воли?

– Ну, это разве наворотил? Это я так, пошалил немного. Вот когда я Ганнибала на Сагунт натравливал, вот тогда – да, наворотил! – с захвата и разграбления Ганнибалом союзного Риму Сагунта, если кто не в курсе, началась Вторая Пуническая, гы-гы!

До местной "светской львицы" не сразу дошло, что это я так шучу. Зато когда дошло – хохотала она долго и на всю улицу, заглушая смех и моих спутников. Даже рабы-привратники из ворот окрестных особняков повыглядывали, чем тут же воспользовалась моя чертовка, прижавшись ко мне поплотнее.

Потом мы проводили по домам подружек Велии, затем её саму. У ворот мы с ней долго тискались и целовались, да так, что привратник Тарквиниев сам постучал нам в ворота изнутри, напоминая о необходимости соблюдать хоть видимость приличий. И он был абсолютно прав – шаловливая внучка главы клана опять раздраконила меня не по детски, а отдуваться за неё Софонибе, и едва ли даже ей это будет легко.

Когда мы наконец распрощались, Фуфлунс вывел нас с Хренио из города, дабы стража опять не прицепилась к нашим мечам. Следовало спешить по домам – отдохнуть напоследок. Ведь впереди была долгая и изнурительная подготовка к охоте на кроликов…

23. Охота на кроликов

Охота наверняка удалась бы на славу, будь это просто охота, то бишь на кого придётся. Всевозможной дичи в этих глухих местах – немеряно. Патрулируя окрестности, кого мы только не повстречали! Видели и ланей, и полноценного оленя – уж благородный он там или худородный, не знаю, потому как не биолог я ни разу и не разбираюсь в них до такой степени, главное – не лось и не северный. Завалить его и полакомиться благородной дичью соблазн был велик, тем более, что с нашими арбалетами это было бы нетрудно, но – увы, нам не следовало отвлекаться надолго.

Дважды спугивали стада кабанов, а разок наткнулись даже на не дожившего до наших дней тура, здорово напоминавшего тех испанских бычков, с которыми воюют тореадоры, но гораздо крупнее их и уж всяко опаснее. Небольшого кабанчика мы таки завалили, дабы оприходовать уже в охотничьем лагере, а вот тур внушил нам такое уважение, что у нас тут же нашлись дела поважнее. И тяжёл он, и мясо наверняка жёсткое, и вообще – лень разделывать такую тушу, так что ну его на хрен, гы-гы! Ведь не по его же душу мы тут шастаем, верно?