Арбалетчики князя Всеслава

– День-ночь, день-ночь – мы идём по Африке,
День-ночь, день-ночь – всё по той же Африке,
Пыль, пыль, пыль, пыль от шагающих сапог,
Пыль, пыль, пыль, пыль, пыль, пыль – видит бог!

На самом деле, естественно, никакой пыли под нашими ногами нет и в помине. Поздняя осень и в Средиземноморье дождлива – тут уж как-то всё больше лужи и грязь аккуратно обходить приходится, но ведь главный прикол этой пародийной песни Ивана Коваля совсем не в этом…

– Неважный мир господь для нас создал.
Тот, кто прошёл насквозь солдатский ад
И добровольно без вести пропал -
Не беспокойтесь, не придёт назад!
Для нас всё вздор – голод, жажда, длинный путь,
Но нет, нет, нет, каждый день всегда одно:
Пыль, пыль, пыль, пыль от шагающих сапог,
Пыль, пыль, пыль, пыль, пыль, пыль – видит бог!
Газеты врали вам средь бела дня,
Что мы погибли смертью храбрецов.
Некрологи в газетах – болтовня!
Нам это лучше знать в конце концов!
Брось, брось, брось, брось видеть то, что впереди:
Пыль, пыль, пыль, пыль от шагающих сапог!
Счёт, счёт, счёт, счёт пулям в кушаке веди,
Пыль, пыль, пыль, пыль, пыль, пыль – видит бог!

Из деревни мы выступили утром, так что вволю поразвлечься с Астурдой – ага, на дорожку – я таки успел. Поэтому в этот первый день моим глазам пока ещё нетрудно выдерживать дразнящее зрелище "гарцующей" на упрямом длинноухом "скакуне" Велии. Гарцевание ещё то – спасибо хоть, лужи и грязь старается объезжать, и время от времени ей это, надо признать, даже удаётся. И ведь хороша, чертовка, и знает об этом, и дразнит намеренно! И через пару дней, пожалуй, достигнет цели…

– Мы будем в джунглях ждать до темноты,
Пока на перекличке подтвердят,
Что мы убиты, стало быть – чисты,
Потом пойдём, куда глаза глядят.
Восемь, шесть, двенадцать, пять – двадцать миль на этот раз,
Три, двенадцать, двадцать две – восемнадцать миль вчера,
Пыль, пыль, пыль, пыль от шагающих сапог,
Все, все, все, все от неё сойдут с умааааа!

Ага, через пару дней я таки точно начну сходить с ума от ладной фигурки этой превосходно сложенной шмакодявки – тем более, что не такая уж она и шмакодявка, как оказывается – по турдетанским-то меркам. Шестнадцать скоро должно уже исполниться, в самом соку турдетаночка – по матери, по крайней мере… Мыылять! Пожалуй, мне уже и завтра придётся нелегко! Ведь одно дело, когда ты уверен, что ей ещё до применения по прямому бабьему назначению в постели как медному чайнику, её ведь и воспринимаешь тогда как малолетку, и совсем другое, когда знаешь, что девка уже почти созрела! А всё проклятый Нирул – ага, просветил, сволочь эдакая! Урыл бы гада! Ох, млять!

– Причины дезертирства без труда
Поймёт солдат, для нас они честны.
А что ж до ваших мнений, господа,
Нам ваши мненья, право, не нужны!
Я шёл сквозь ад шесть недель и я клянусь:
Там нет ни тьмы, ни жаровен, ни чертей,
Лишь пыль, пыль, пыль от шагающих сапог,
Пыль, пыль, пыль, пыль, пыль, пыль – видит бог!

Хрен он угадал, этот Коваль! Там окромя той пыли есть ещё и недоступные, но жестоко дразнящие своими прелестями красотки – ага, вроде этой, на муле! На рудник мы шли из Кордубы, хотя и не на пределе сил, но и не вразвалочку, всё-таки поспешали. Как раз два дня тогда и вышло. Но сейчас, дабы ненароком не растрясти саму "почтенную", которой это "невместно", никто не торопится, и боюсь, как бы переход не растянулся дня на три. Этот день, который первый, я продержусь нормально, спасибо Астурде. Второй, который завтрашний – уже с трудом, Велия ведь, проклятая чертовка, своё дело знает. Но если наступит третий день, а мы будем всё ещё не в Кордубе с её местными шлюхами… Ох, млять! Только не это!