Арбалетчики князя Всеслава

— Приветствую, тебя, Тордул! — хозяин шутливо отсалютовал нашему командованию только что допитым кубком вина, — Ты даже не представляешь себе, как я рад твоему прибытию!

— Точнее — моего отряда? — осклабился тот.

— Ну, ты и один стоишь трёх хороших бойцов, — отшутился обладатель всей этой роскоши, — Но ты прав — я рад каждому прибывшему с тобой человеку.

По его знаку флейтист заткнулся и вышел, а другие рабы внесли табуреты — резной для нашего «почтенного» и простые для нас, рядовой солдатни. Но вина всем налили из одного и того же кувшина — видимо, здесь тоже не было принято слишком уж злоупотреблять субординацией. Смакуя напиток, оказавшийся очень даже неплохим, мы с Хренио не без удовлетворения отметили, что интенсивная языковая практика пошла нам на пользу, и мы понимаем уже почти всё.

Тордул представил нам хозяина, досточтимого Ремда, приходящегося племянником досточтимому Волнию и возглавлявшего, говоря современным языком, металлургическое предприятие нашего нанимателя. Из сказанного с очевидностью следовало, что наш отряд поступает в распоряжение означенного Ремда, который с этого момента становится для нас вышестоящей командной инстанцией…

— Я всё-таки рассчитывал, что дядя пришлёт мне лучников! — заметил наш новый «главнокомандующий», заслушав доклад нашего непосредственного о численности и составе подкрепления.

— Ты не хуже меня знаешь, досточтимый, как нелегко найти хороших лучников в нашей стране, — возразил Тордул, — Все лучники Гадеса наняты городом, а греки…

— Знаю! Да и сколько там тех греков! Будь это легко — я нанял бы сам, не беспокоя такими пустяками дядю. Но их нет, а они нужны как воздух!

— Четыре моих стрелка вооружены маленькими аркобаллистами! — так назвал наш командир на греческий манер наши арбалеты, и по его знаку мы показали хозяину дома своё оружие.

— Самодельные?! — поразился тот.

— Они говорят, что можно сделать гораздо лучшие, если им предоставить мастеров и всё необходимое.

Я подтвердил, поскольку над этим вопросом уже мозговал, а схему спускового механизма классического средневекового арбалета знал. При наличии металла и людей, умеющих его обрабатывать, особых сложностей я тут не видел. За исключением финансовых, конечно, но под «всем необходимым» подразумевается ведь и звонкая монета.

— Думаю, что эту проблему мы решим! — проговорил Ремд, поразмышляв, — Со временем. А пока вы и со своими самоделками вполне сойдёте за лучников, — он уже сообразил, что ценой снижения скорострельности в нашем оружии достигается гораздо лучшая прицельность, так что в грубом приближении примерно то на то и выйдет, — Итак, четверо — негусто, но куда лучше, чем ни одного.

Как оказалось, мероприятия, аналогичные советской «политинформации», знали и жаловали и в античном мире. «Досточтимый», придя в благожелательный настрой, просветил нас об обстановке в стране. Со слов нашего непосредственного начальника мы уже успели вычислить, что на дворе стоит 197 год до нашей эры. Четыре года прошло с момента окончания Второй Пунической войны и почти десять — с изгнания из Испании карфагенян. Таким образом, формально верховная власть в стране теперь принадлежала Риму, но до сих пор наместниками здесь были люди из окружения Сципиона, продолжавшие его политику невмешательства в местные порядки. Кое-какая дань с подвластных племён, конечно, взималась, а беспредел пресекался, но в остальном «римская» Испания жила своей собственной жизнью — гораздо лучше, чем под прежней властью Карфагена. Да и то сказать, разве сумел бы Сципион овладеть страной, если бы на его сторону не перешло местное население? И разве только иберы? Финикийцы Секси, Малаки и даже самого Гадеса, устав от тяжёлой и загребущей руки североафриканского «старшего брата», добровольно присоединились к Риму на правах союзников и живут себе, как и жили. В Гадесе, например, до сих пор нет римского наместника. Но в этом году римский сенат, недовольный слишком малыми доходами от формально подвластной страны, отказал в назначении ставленникам Сципиона и направил в Испанию двух новых преторов — Гая Тудитана в Ближнюю Испанию и Марка Гельвия в Дальнюю, как раз из турдетанских земель и состоящую.