Арбалетчики князя Всеслава

Эту похабную пародию на пушкинского «Евгения Онегина» я вызубрил наизусть ещё до армии и выбрал её прежде всего за её изрядную длину — ничего длиннее я попросту не знал. Ну и покуражиться, конечно, тоже хотелось. Наши хмыкали, с трудом сдерживая смех и иногда всё-же прыская в кулаки — даже Васькин, сией поэмы не знавший, но с нашей помощью овладевший уже «великим и могучим» в достаточной мере, чтобы понимать суть прикола. Нирула я предупредил заранее, что так и должно быть — наш великий и всемогущий бог Авось любит весёлых и беспечных, и именно его помощь как раз и зарабатывают сейчас своим весельем мои соплеменники. И если его удастся задобрить, он обязательно замолвит за нас словечко перед владычествующим над огнём и металлом Сварогом…

Металл плавился, рабы-плавильщики старательно подбрасывали древесный уголь и пыхтели над мехами, проникшийся истовой верой пацан священнодействовал над тиглем, начальник рудника тяжко страдал, а я откровенно глумился:

— Деревня, где скучал Евгений,

Была прелестный уголок.

Он в тот же день без рассуждений

В кусты крестьянку поволок

И, преуспев там в деле скором,

Спокойно вылез из куста,

Обвёл своё именье взором,

Поссал и молвил: «Красота!»…

К счастью, металл дозрел раньше, чем у меня затекли руки и отвалился от усталости язык. Хватило и поэмы — я ещё даже до описания дебоша Онегина в доме Лариных не добрался, когда Нирул, затаив дыхание от значимости момента и высунув язык от усердия, осторожно наклонил тигель, и ослепительно светящаяся струйка жидкого огня полилась в форму. Уфф! Наконец-то! Хвала богам! Нет, знал бы заранее, как трудна работа мага от металлургии — придумал бы процедуру попроще. На хрен, на хрен, это первый раз требует особой тщательности, а в дальнейшем буду кудесничать по упрощённой программе! У меня руки и язык не казённые!

Когда отливка остыла, испытания показали её полное соответствие античному ГОСТу, номера которого я не знаю и знать не хочу. Парень был на седьмом небе от счастья и глядел на меня как на полубога, так что мне стоило немалого труда сохранять серьёзную харю — ведь ржать за меня по расписанию ролей полагалось «дражайшим соплеменникам», что они и делали, пока я — ага, трудился в поте лица. Начальник рудника, изрядно сбледнувший в процессе моего магического сеанса — не иначе, как побочных эффектов опасался — теперь тоже заметно повеселел. Он явно порывался кое-что со мной обсудить, но время ещё не пришло, и я сказался смертельно уставшим от праведных колдовских трудов.

Ситуация созрела, когда местный «царь и бог» на радостях сделал ту самую ошибку, которой я от него и ждал — поспешил отправить гонца с радостным докладом аж в саму Кордубу, то бишь к «досточтимому» Ремду. Дав гонцу ускакать достаточно далеко, чтобы догнать и вернуть его было уже нереально, я «оправился» от усталости — пути назад у начальника рудника больше не было, и железо теперь следовало ковать, не отходя от кассы.

— Забудь то, о чём я наговорил сгоряча. Я был огорчён несчастьем и не мог рассуждать здраво, — сказал он мне, когда я дал понять, что готов побеседовать, — Ты и твой раб сделали большое дело, и теперь рудник снова будет давать клану Тарквиниев чёрную бронзу!

— Если мы с тобой договоримся, почтенный, — уточнил я, — Разве я обещал тебе выплавлять чёрную бронзу ПОСТОЯННО?

— Но ведь ты же можешь!

— Могу, если захочу. Но я всё ещё не услыхал от тебя, чем ты собираешься вознаградить меня за это. И за сегодняшний слиток, который спас тебя от больших неприятностей.

— Разве я отказываю тебе в награде? Ты славно потрудился и получишь кувшин вина и три шекеля за сегодняшний день.

— Не дёшево ли ты ценишь своё избавление от бед, почтенный? Я устал, как вьючный мул, мои друзья тоже не бездельничали, а мой раб не только устал, но и натерпелся страху.

— Хорошо, что ты хочешь?

— По кувшину вина каждому из нас — и хорошего вина, а не дешёвого пойла. По два шекеля каждому из моих помощников, включая и моего раба. И пять шекелей мне.

— Ты хочешь немалого! Но ты прав, мне и неприятности грозили немалые, и я не стану скупиться. А что ты хочешь за то, чтобы чёрная бронза выплавлялась и впредь?

— Мастер получал три шекеля в день, почтенный, и по полшекеля получали его ученики, — это я выяснил заблаговременно и дешевить не собирался.

— Но ты-то ведь не мастер!

— Разве мы не справились с его работой?

— Хорошо, это справедливо. Но мастер обходился двумя учениками, а у тебя ещё три помощника, а один из учеников теперь — раб.

— МОЙ раб, почтенный, — напомнил я, — Если мы не договоримся, я найду ему и другую работу, и у него не останется ни сил, ни времени на выплавку чёрной бронзы.

— Есть другой ученик…

— Который не справился с делом.

— Не справился сам. Но с тобой наверняка справится. Медь-то ведь он выплавляет.

— Он бестолков, и с ним мне будет труднее. Намного труднее, почтенный. Но, будь по-твоему — плати мне тогда пять шекелей в день, и я помучаюсь с ним.

— Мастер работал с ним за обычную плату!

— Он мучился со СВОИМ внуком, а мне ты предлагаешь мучиться с ЧУЖИМ. Зачем это мне?