Арбалетчики князя Всеслава

Роскошных апартаментов нам, конечно, никто не предоставил, но разместили по местным меркам неплохо — проходя по двору, мы заметили, что помещение для домашних слуг выглядит куда скромнее. Накормили, правда, вместе со слугами, но сытно — ячменной кашей и рыбой с пшеничными лепёшками, оливками и виноградом, да и вино оказалось неплохим. Не знаю уж, как тут принято обращаться с домашними рабами, но на их кормёжку хозяева, похоже, не скупились. Да и не выглядели обедавшие с нами рабы «крепышами из Бухенвальда».

— Кажись, нам дают понять, что на службе мы будем питаться ещё лучше! — предположил Володя, и мы, поразмыслив, согласились. Собственно, никто и не сомневался, что предложение старика надо принимать, просто следовало набить себе цену. Когда освоимся и осмотримся — будет виднее, а пока надо брать, что дают. А судя по интересу старика к нашим арбалетам, задействуют нас наверняка по воинскому ремеслу. С одной стороны, после срочной службы в «непобедимой и легендарной», такая перспектива не могла не насторожить, но с другой — в этом мире профессия воина всяко почётнее, чем в нашем, а служба нас ожидает не в казённой армии, а явно в частной, нечто вроде ЧОПа нашего мира, а это уже совсем другое дело…

Вечером мы с Хренио объявили досточтимому Волнию о нашем принципиальном согласии и предложили обсудить детали. Старый этруск — судя по принятым в этом роду именам — объяснил нам в общих чертах своё видение нашей службы. Оказалось, что нас угораздило попасть в довольно оживлённую обстановку. В глубине страны взбунтовались турдетаны — как мы поняли, местное иберийское племя. У семьи же Тарквиниев находятся в тех местах принадлежащие ей рудники и металлургические мастерские, приносящие семье немалые доходы, и Волний намеревался на днях отправить туда подкрепление. Именно в него нам и предлагалось вступить в качестве воинов-стрелков. Как пояснил наш наниматель, сражаться с бунтовщиками в чистом поле там найдётся кому и без нас, нам же предстоит охрана тамошнего семейного предприятия. Это в идеале, поскольку в условиях бунта никто ничего гарантировать не может. Но где дополнительный риск — там ведь и дополнительное вознаграждение, а рисковать своими людьми понапрасну в семье Тарквиниев не заведено.

Переглянувшись, мы согласились — без особого восторга, конечно, но выбирать было не из чего. Старик же, получив наше согласие на найм, тут же велел своему управляющему выдать нам аванс, в качестве которого каждый из нашей четвёрки стал обладателем пяти серебряных монет гадесской чеканки. Кроме того нам было объявлено, что с этого момента мы поставлены, говоря современным языком, на полное довольствие.

Утром следующего дня хозяйский управляющий повёл нас на рынок для закупки всего необходимого. Как оказалось, «полное довольствие» по понятиям этого времени означало лишь еду, питьё и кров, а экипироваться мы должны были за собственный счёт. Собственно, для приобретения экипировки нам и был выдан аванс.

Впрочем, за некоторым исключением. Когда я, остановившись у лавки кузнеца-оружейника, пожелал прицениться к массивным железным наконечникам для стрел, управляющий сообщил — к моему немалому удовольствию, что расходные боеприпасы идут за счёт нанимателя, после чего принялся яростно торговаться с кузнецом. В результате наши дорожные котомки сразу же потяжелели, приняв в свои утробы свёртки с тремя десятками маленьких, но смертоносных железяк на каждого. Когда управляющий расплачивался, я обратил внимание, что стоил каждый наконечник одну маленькую бронзовую монетку, которых у нас хватало трофейных. Так же бесплатно нам досталась и нужная для их прикручивания к древку суровая нить, и по мотку крепкой бечевы для запасных тетив. Но на расходниках халява и закончилась.