Арбалетчики князя Всеслава [с иллюстациями]

Обрадованный нашим согласием, Акобал предложил нам разделить с ним трапезу, что выглядело хорошим признаком - по обычаям большинства народов после совместной еды не полагается причинять друг другу вред. Впрочем, к предложенному им вину мы приложились лишь тогда, когда выпил и он сам, и его кормчий, да и после этого особо на выпивку не налегали. То, что обиды на это финикиец не включил и взглянул на нас даже с одобрением, тоже показалось мне хорошим признаком. А вот когда я, уже после еды, набил свою самодельную трубку сушёными ивовыми листьями и закурил, взгляд торговца стал каким-то настороженным. Причём, как мне показалось, относилось это не к факту курения в целом, а к самой трубке - именно за ней следил его немигающий взгляд. На мой аккуратный вопрос о причине интереса торговец ответил, что и среди его соплеменников есть любители подышать дымом, но их курильницы другие, а такой, как у меня, он никогда не встречал. Что интересно, при последних словах моряк отвёл взгляд в сторону, и у меня сложилось впечатление, что тут он несколько лукавит. Не насчёт курения финикийцев, хорошо знакомых с коноплёй, а именно насчёт моей "странной" трубки. Над этим, пожалуй, следовало поразмыслить как-нибудь на досуге, а пока я объяснил ему, что в моей стране многие курят такие трубки, как у меня. Вроде бы, это его настороженность развеяло, но не без колебаний...

Ночевать мы расположились, конечно, в стороне от лагеря моряков и на этот раз не поленились караулить. Пистолет наш испанский мент держал заряженным, с досланным в ствол патроном, и на предохранитель его не ставил - благо, самовзводный ударно-спусковой механизм на это рассчитан. Но мореманы, хоть и кидали жадные взгляды на наших баб и наверняка обсуждали меж собой и их достоинства, и как они опробовали бы их, будь их воля, что для подобной публики вполне естественно, на деле вели себя прилично. Хоть и не вволю, но более-менее, сменяя друг друга, мы всё-таки выспались, а наутро, позавтракав, погрузились на "Коня Мелькарта".

С ветром морякам не повезло - по терминологии капитана Врунгеля дул крутой "вмордувинд", и практически вся команда гаулы села на вёсла. Но матросня гребла весело - по прикидкам Акобала до Гадира, то бишь Гадеса, даже таким ходом было примерно полдня пути. А мы, со своей колокольни, обратили внимание на то, что вопреки расхожему стереотипу никакими прикованными к вёслам рабами тут и не пахнет. Да так оно, собственно, и должно быть, если исходить из здравого смысла. Пиратов в море, как мы уже видели, хватает, а они ведь, по античным-то временам, не только ограбят. Люди - тоже добыча, которую на любом невольничьем рынке можно сбагрить за наличные. И если в планы купца не входит стать добычей пиратов, то для него важно, чтобы и вся его команда - немногочисленная, кстати - была с ним в этом вопросе солидарна. Свободному матросу есть что терять при попадании в пиратский плен, а что теряет раб? Для него это шанс сменить хозяина и судьбу - может быть, на ещё худшую, но может быть ведь, что и на лучшую - это уж как повезёт. Ворочать веслом - работа не из лёгких, а главное - не сулящая никаких перспектив на улучшение, и какой смысл рабу дорожить ей? Ещё ведь вовсе не факт, что у нового хозяина на новом месте жизнь окажется тяжелее...

По дороге торговец, поручив управление судном кормчему, подсел к нам поболтать - типа, светской беседой нас развлечь. И в ходе болтовни то и дело - как бы невзначай - заговаривал о своём хозяине.

По его словам выходило, что досточтимый Волний - хозяин правильный, и служится у него хорошо. Не в том смысле, что легко - это Акобал подчеркнул особо - но Волний не самодур и достать ему звезду с неба не прикажет. В том, что в нормальных человеческих силах, он требователен, но справедлив, а главное - своих людей в беде никогда не бросает.

Финикиец почти не ошибся в расчётах - пусть и не в полдень, но ещё задолго до вечера впереди показался город. По омывающему его морю сновали небольшие рыбацкие суда, представлявшие из себя уменьшенные копии "Коня Мелькарта", а при приближении к Гадесу нас остановила "длинная" военная бирема, судя по двум рядам вёсел.

Впрочем, остановила дружески - и судно, и самого Акобала местные должностные лица, видимо, хорошо знали. Так, поболтали с ним немного на гортанном языке, явно финикийском, да и дали отмашку продолжать движение.

- А чего вояки без мачты с парусом? - не понял Володя.

- А это и не вояки, это морские менты, - разжевал я ему, - Окрестности города патрулируют от пиратов и контрабандистов. С двумя рядами вёсел они любую ладью и любого "купца" догонят в два счёта, а парус им на малых расстояниях без надобности.

Переговаривались мы, естественно, по-русски, так что наше дремучее невежество в морских делах для аборигенов так и осталось нашей тайной. Оно и к лучшему, если учесть, что по нашей легенде мы уже обогнули с севера на попутных кораблях всю Европу...