Арбалетчики князя Всеслава [с иллюстациями]

- Я тоже кое-что понимаю в металлургии. Не так много, как хотелось бы, но кое-что. Вряд ли этот недотёпа недосыпал порошка, скорее всего - пересыпал.

- Ты правильно назвал его, господин. Он внук мастера, но боги не дали ему талантов деда - он глуп, как те деревянные мечи, которые ты приказал мне выстрогать, - Нирул захихикал, довольный своей остротой, - Слишком много самоцветного порошка - тоже плохо. А он, наверное, ещё и перекалил готовый металл и плохо отбил его слиток от влипших в его поверхность кусочков шлака...

- И металл стал хрупким, - закончил я за него.

- Так ты мастер, господин?

- Был бы мастером - не зарабатывал бы на жизнь солдатской службой. Но мне почему-то думается, что со временем у нас появится и мастер - если не будет глупцом, шалопаем и болтуном. Ты понял, о ком я говорю? - для верности я ткнул в него пальцем.

- Понял, господин. Но как быть с заклинаниями?

- Вот над этим я и буду размышлять в ближайшее время. Я ведь тоже кое-чему учился в своей стране. А пока - не болтай ни с кем лишнего. Понял?

- Понял, господин.

В то, что о нём у меня уже успел состояться разговор с Тордулом, я пока-что посвящать его не стал. Парень и так никуда теперь не сбежит, пока не выведает секрета божьих чудес, дающих чёрную бронзу. А сказал мне начальник вот что:

- Я очень хорошо знаю его отца. Это неродовитый и небогатый, но уважаемый в Кордубе человек. И то, что сын такого человека - раб, не очень хорошо. Он твой раб, и я не вправе указывать тебе, как с ним обращаться. Но было бы неплохо, если бы ты был ему добрым хозяином. И было бы совсем хорошо, если бы через какое-то время ты назначил справедливый выкуп за его освобождение, который его отец охотно уплатит тебе.

- Если не выйдет так, как я задумал, мы поговорим и о выкупе, почтенный. Но если мой замысел сработает - выкуп может и не понадобиться. Разве не будет ещё лучше, если парень заработает себе свободу сам? - вот так я ответил командиру, и у нас с ним по этому вопросу не оказалось больше никаких разногласий...

Собственно, с необходимыми для металлургии "магическими заклинаниями" я вообще никаких проблем не усматривал и протянул резину до следующего дня лишь для приличия. Должен же человек, зарабатывающий себе на хлеб с маслом совсем другими делами, понапрягать память, дабы "вспомнить" то, что для него насущной профессией не является. Вот я и "вспоминал". Зато после завтрака я объявил Нирулу, что время пришло - мне был знак от богов. Парень, проникшись всей серьёзностью момента, благоговейно сложил в плавильный тигель обломки злополучного слитка, после чего не без волнения добавил туда ещё несколько маленьких кусочков чистой меди. Судя по страдальческой физиономии начальника рудника, тот не ждал от нашей затеи ничего хорошего и пошёл на неё лишь от отчаяния. "Погоди!", злорадно подумал я, "Тебя ещё и не так скочевряжит, когда для следующей плавки я прикажу пацану растолочь в порошок самые лучшие и дорогие камушки!". Пышущий жаром металл в тигле уже светился, Нирул в ожидании уставился на меня, и я, важно приосанившись, напыжившись и картинно простерев руки к небесам, торжественно задекламировал:

- На свете, братцы, всё - говно.

Мы сами - то же, что оно:

Пока бокал пенистый пьём,

Пока красавицу гребём,

Гребут самих нас в жопу годы:

Таков, увы, закон природы...

Эту похабную пародию на пушкинского "Евгения Онегина" я выучил наизусть ещё до армии и выбрал её сейчас прежде всего за её изрядную длину - ничего длиннее я попросту не знал. Ну и покуражиться, конечно, тоже хотелось. Наши хмыкали, с трудом сдерживая смех и иногда всё-же прыская в кулаки - даже Васькин, хотьсией поэмы и не знавший, но с нашей помощью овладевший уже "великим и могучим" достаточно, чтобы понимать суть прикола. Нирула я предупредил заранее, что так всё и должно быть - наш великий и всемогущий бог Авось любит весёлых и беспечных, и именно его помощь как раз и зарабатывают сейчас своим весельем мои соплеменники. И если нам удастся его задобрить, он обязательно замолвит за нас словечко перед владычествующим над огнём и металлом Сварогом...

Металл плавился, рабы-плавильщики старательно подбрасывали древесный уголь и пыхтели над мехами, проникшийся истовой верой пацан священнодействовал над тиглем, начальник рудника тяжко страдал, а я откровенно глумился:

- Деревня, где скучал Евгений,

Была прелестный уголок.

Он в тот же день без рассуждений

В кусты крестьянку поволок

И, преуспев там в деле скором,

Спокойно вылез из куста,

Обвёл своё именье взором,

Поссал и молвил: "Красота!"...