Арбалетчики князя Всеслава

К таким крутым переделкам простые турдетанские ополченцы, конечно, не были готовы, и многие побежали. Напор турдетан резко ослаб, и римляне снова начали теснить противника, а слоны вырвались вперед, сея смерть и опустошение. Но похоже, что слухи, будто среди профессионалов Кулхаса имеются и ветераны, сражавшиеся еще со Сципионом против Баркидов, не столь уж беспочвенны. А кое-кто, сильно подозреваю, что и не только со Сципионом против Баркидов, но и с точностью до наоборот – сперва с Баркидами против Сципиона – тоже поучаствовать успел. В общем, судя по дальнейшим событиям, с боевыми слонами некоторым из мятежных испанских вояк дело иметь уже доводилось, что они вскоре и продемонстрировали нагляднейшим образом.

В погонщиков-нумидийцев тут же полетели меткие дротики и саунионы, да и пращники турдетан тоже как-то не зевали, а если этого оказывалось недостаточно – сразу несколько человек метали копья в одного слона. Пара гигантов с ревом осела и рухнула – стена под нами, конечно, не задрожала, как это обожали иногда показывать в совсем уж старых буржуинских фильмах про динозавров и им подобных монструсов, но впечатлило зрелище, без дураков впечатлило. Остальные, лишившись погонщиков и обезумев, как от боли, так и от страха, повернули назад. Теперь уже они остервенело опустошали римские ряды, наверняка вызывая у ветеранов войны с Ганнибалом весьма неприятное ощущение дежавю. Вряд ли это они преднамеренно, скорее просто, съехав с катушек, перестали различать своих и чужих, но римлянам-то от этого разве легче?

Но помимо дежавю имелся у римских ветеранов, конечно, и опыт, который, как известно, не пропьешь. Сицилия, Нола, Испания, Зама – было где им встретиться с хоботными так, что миром хрен разойдешься. И хотя немалая часть той римской солдатни вышла уже из призывного возраста, кое-кто еще остался в строю, а кто-то из них даже и по службе продвинулся. Не так уж и много было тут этих взбесившихся «живых танков», всего около десятка – не с Македонией ведь воевали, а с какими-то жалкими испанскими варварами. Опомнились, организовались, вспомнили былые навыки, и вскоре охреневших слонопотамов забросали копьями, дабы не путались под ногами у гордых граждан Рима.

Избавившись таким образом от помехи, легионеры снова сомкнули ряды, но и турдетаны уже опомнились и возобновили натиск. К линии боевого контакта под звуки труб мерной поступью двинулись римские триарии…

– Если у Кулхаса не припасено хорошего сюрприза еще и для этих – его войску теперь точно звиздец! – заметил Володя.

Ситуевина в самом деле складывалась своеобразная – если на флангах конница и легковооруженные как-то поддерживали статус-кво, то в центре – с подходом триариев – результат был предсказуем. В принципе-то так же оно было примерно и у Ганнибала при Каннах. Зная конечный результат той гораздо более грандиозной мясорубки, чем эта, мы обычно не вполне осознаем, как рисковал тогда великий Баркид. Бой есть бой, и многое в нем запросто может пойти совсем не так, как спланировано. А там даже и не требовалось «совсем не так», там и «не совсем так» хватило бы за глаза. Продержись его слабый центр чуть меньше, промешкай его сильные фланги чуть дольше, проконогребься его конница с конницей римлян и не поспей своевременно завершающие спланированное им окружение нумидийцы – любого из этих факторов хватило бы, чтобы римская пехота прорвалась в центре, после чего весь гениальный план Ганнибала полетел бы вверх тормашками. Уж чему-чему, а строевой даже римских новобранцев начальство выдрочить успело, и уж по команде «Кру-гом!» развернуться к тем пресловутым нумидийцам задним манипулам труда бы не составило. Тыл стал бы новым фронтом, а бывший фронт – тылом, только и всего. Тяжело, конечно, пришлось бы флангам, теснимым лучшей Ганнибаловой пехотой, но в глубине римских боевых порядков было вполне достаточно свежих манипулов, чтобы как-нибудь уж справиться и с этой напастью. Шутка ли – соотношение сил по пехоте два к одному в римскую пользу?