Арбалетчики князя Всеслава

В награду за вчерашние «ум, наблюдательность и понятливость» каждый из балеарцев стал богаче на три карфагенских статера, а я – так и на все пять. Для полного счастья не хватало только встречи с Велией, которую мать снова засадила под строгий домашний арест. Может статься, и не интересовали ее особо тонкости вроде той, сколько там раз мы с ее дочуркой поцеловаться успели, но допускать «толстости» она уж точно не намеревалась. Однако Алтея снова пришла и скрасила мне вечер, а заодно и передала мне маленькое – только на мизинец оно мне и налезло – простенькое бронзовое колечко со строгим наказом не вздумать его потерять. Разве для этого оно вместе с одной маленькой бронзовой монеткой в одном свертке целую ночь в храме пролежало? В храме Иуны, да еще и у ног статуи самой богини, кстати говоря, куда Алтея сама относила этот сверток по поручению молодой госпожи. Разве чужеземец не знает этой иберийской богини? Ну, у финикийцев Астарта по этой же части, у этрусков – Турана, у греков – Афродита. А перед этим Алтея носила отдельно ту монетку в кузницу, где в ней пробили маленькую дырочку – как раз нитку продеть можно. Колечко – вот оно, мне передать велено, а монетку Велия у нее после храма забрала и ничего не объяснила. Алтея, впрочем, и без объяснений обо всем догадывалась, но мне разжевывать наотрез отказалась. Если я не знаю ни одной из названных мне богинь – невелик труд и у сослуживцев поспрошать, а когда просветят – и сам кое о чем догадаюсь, если не совсем дурак. Например – какой именно богине своей собственной страны помолиться да жертву принести. В том, что как раз «своей» богини соответствующей специальности я и не знаю, я признаваться служанке, конечно, не стал. К чему эти тонкости, когда понятна «толстость»?

Проходя на следующий день по рынку, мы с Васькиным обратили внимание, что с невольничьего помоста куда-то исчезли все рабы-военнопленные, которых давеча никто и по дешевке брать не хотел. Оказалось – вчера вечером всех купили оптом. А в оружейном ряду существенно поубавилось предлагаемого на продажу оружия. Причем осталось дорогое, богато изукрашенное, а вот простое и дешевое исчезло почти все. У отца Нирула, например, разом ушло три фалькаты, пять кинжалов и шесть наконечников копий. И скупил оружие один и тот же человек – небогатый, кстати, с виду, по описанию здорово напоминавший того, скупившего всех рабов-военнопленных, как его описали работорговцы…

– Ну так и сколько будет два плюс два? – глубокомысленно спросил меня наш испанский мент.

– Сколько нужно, столько и будет, – столь же глубокомысленно ответил я ему.

– И кому могла понадобиться маленькая частная армия?

– Причем, заметь, из отчаянных сорвиголов, ради свободы готовых на всё.

– Ради скорой свободы, – уточнил Хренио. – Держать их вооруженными в рабстве дольше пары-тройки дней я бы не рискнул!

– Значит, скоро мы обо всем узнаем?

– Похоже на то…

Тордулу мы, конечно, доложили – и о странных фактах, и о своих мыслях по их поводу, и наш командир тоже изрядно озадачился этим вопросом. Но поразмышлять на эту тему как следует не дали ни нам, ни ему…

– На стены! Все на стены!

Мы-то думали, что все восставшие турдетанские пейзане двинулись с войском Кулхаса преследовать и добивать римлян, но оказалось, что не все. Вряд ли вождь имел к этому какое-то отношение. По опыту мы уже хорошо знали, что не очень-то подчиняются верховным вождям отдельные «партизанские» главари. Похоже, несколько как раз таких отрядов и решили попробовать на зуб ведущую какие-то непонятные для их простых крестьянских мозгов игры Кордубу. И находятся же такие твердолобые! Шли бы себе с Кулхасом римлян бить. Своих мозгов мало – вождь на то есть! Так нет же, обязательно надо некоторым именно под Кордубой шею себе сломать!