Арбалетчики в Карфагене

В ответ я огрёб такой поток трёхэтажного мата в визгливом юлькином исполнении, что наши лежмя легли от хохота, да и Велия тоже. Наташка, правда, была перепугана лишь немногим меньше Юльки, но глянула на Володю и успокоилась. А наши мужики, в отличие от баб, имеют всё-же несколько больше одной единственной мысли в единицу времени и на чужое место себя поставить вполне способны. Особенно Васькин, у которого это тоже впереди. По-русски его местная невеста ещё ни в зуб нога, он её пока только иберийскому учит, но тоже ведь когда-нибудь начнёт понимать и говорить на нашем "великом и могучем". А на каком ещё? Современным испанским никто из нас на должном уровне не владеет, так что русскому в нашей попаданческой компании реальной альтернативы нет. Если, конечно, мы хотим, чтобы и наши дети воспитывались в ощущении своей "особости" и ощущали себя НАШИМИ — если не по месту рождения, то хотя бы по происхождению, что тоже немало. Для родоплеменного социума, пережитками которого пронизан и дух продвинутых античных мегаполисов, это — один из определяющих факторов, который облегчит нам воспитание своих потомков нонконформистами, уважающими обычаи аборигенов, но живущими своим умом. С помощью наших мужиков мне кое-как удаётся наконец разжевать это Юльке.

— Сволочь ты, Макс! Сволочь и эгоист! — делает она свой вполне предсказуемый вывод и успокаивается, — Хрен с тобой, тебя уже не переделаешь!

А наши давно уже нашли в сложившейся ситуёвине и положительную сторону — ведь теперь при моей ненаглядной уже не нужно фильтровать базар. Теперь, собравшись вместе, мы можем говорить практически ВСЁ. И это совсем не лишнее, поскольку не так уж часто нам удаётся собраться СОВСЕМ "меж собой".

Поев и выпив вина, поболтали о текучке, потравили анекдоты — бородатые, но успевшие уже подзабыться. Большую часть из них мне пришлось переводить для Велии на иберийский, ещё и адаптируя их для её понимания, что позабавило наших ещё сильнее, чем сами анекдоты. Потом Володя взялся за греческую кифару, на которой, будучи в нашем современном мире неплохим гитаристом, успел уже более-менее научиться бренчать, и загорланил, а мы подхватили:

Вен ди зольдатен дурш ди штадт марширен
Офнен ди медхен фенстер унд ди тюрен
Ай варум, ай дарум, ай варум, ай дарум
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са,
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са.
Цвай фарбе тюшер, шнауцбарт унд штерне
Херцен унд кюссен ди медхен ист цу герне
Ай варум, ай дарум, ай варум, ай дарум
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са,
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са.
Айне флаше рот вайн унд айн штюкен братен
Шенкен ди медхенн ире зольдатен
Ай варум, ай дарум, ай варум, ай дарум
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са,
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са.
Ин дер фельден блицен бомбен унд гранатен
Вайнен ди медхен фон ирен зольдатен
Ай варум, ай дарум, ай варум, ай дарум
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са,
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са.
Вен ди зольдатен видер ин ди хаймат
Ире либе медхен аллес шон ферхайрат
Ай варум, ай дарум, ай варум, ай дарум
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са,
Ай блёс вен ден чин-да-ра-са, бум-да-ра-са-са-а-а-а-а.

В принципе это вполне безобидный солдатский марш, ни разу не нацистский, а вполне даже старинный, ещё девятнадцатого века. Но, как и в случае с таким же примерно "Шварцбрауном", который "ах-ха-ха" — ассоциации вызывает, конечно, ещё те, гы-гы! И это — как раз то, что нам нужно — нам самим и нашим потомкам. Те были "истинными арийцами", а мы — "истинные попаданцы". Не обязательно и совершенно незачем корчить из себя "высшую расу" и считать аборигенов "недочеловеками", как это делали нацисты, но ощущать свою особость и продвинутость — необходимо. Мы такие же люди, как и те, что вокруг нас, но мы — первые, мы — в авангарде. И должны оставаться в нём, если не хотим — а мы не хотим — пропасть вместе с Карфагеном. А развеселившаяся Юлька затянула песню позлободневнее: