Арбалетчики в Карфагене

— И это тоже, но это в глобальном плане, а я говорю о локальном. Локально же мы состоим, если называть вещи своими именами, в этническом этрусско-иберийском неформальном сообществе мафиозного типа. То бишь, если совсем по простому — в мафии. И это для нас — наилучший вариант. Если бы его не было, нам пришлось бы создавать его самим с нуля. Хвала богам, эту часть работы за нас давно уже сделала семья наших нанимателей Тарквиниев. Наша же задача — войти в мозговую структуру этой группировки, влияющую на её политику. И не просто войти, а врасти, пустить корни.

— И это ты уже успешно делаешь! — Юлька есть Юлька.

— Ага, и вам того же желаю. Точнее — вашим детям, поскольку ближайший и самый подходящий вариант я уже захомячил для себя, — для наглядности я полуобнял Велию, которая хихикнула в кулачок.

— Хорошо, врастём, возглавим, но как это убережёт наших потомков от деградации? — поинтересовался Володя.

— Стоп! Возглавлять клан мы не будем. Зачем нам грызня в борьбе за первое место? Я говорю о мозговой структуре, а не об управленческой. Это несколько человек в окружении Арунтия, не самые крутые в иерархии клана, но самые башковитые, без которых не обходятся дебаты перед принятием любого серьёзного решения. Вот в их число мы и должны войти. Не вытесняя их, боже упаси, и даже не оспаривая их первых ролей, а дополняя их в качестве эдаких знатоков-экспертов. Наша задача — стать полезными и нужными, а главное — стоящими в стороне от обезьяньих меряний пиписьками, и этим удобными и приемлемыми для любого текущего доминанта. Именно этого положения в клане мы с вами должны достигнуть, упрочить его и передать в наследство своим детям.

— И что это им даст?

— Во-первых — освобождение от рутинной текучки, которой по прежнему будет заниматься основная семейная линия Тарквиниев. Они с этим прекрасно справляются, а от добра добра не ищут. Наши же потомки, решая головоломные технические задачи, будут развивать мозги и двигать технический прогресс клана. Во-вторых — ту малочисленную ближайшую среду, которая наиболее восприимчива к новинкам и которая в силу своей малочисленности не растворит наших потомков в себе, а сама растворится в них. Вот это и убережёт их от деградации до общего античного уровня.

— Не слишком мало — несколько человек? — засомневалась Наташка, — Четверо наших, допустим, четверо ихних, а на улице многие десятки маленьких дикарёнышей.

— Есть ещё наши слуги, которые каждый день слышат от нас русскую речь и рано или поздно начнут её понимать.

— Уже начинают, — заметил Серёга, — Мат изучили досконально!

— Думаю, что уже не только мат, и это нам тоже на руку. Самых толковых будем освобождать и включать в число своих помощников. А их дети пополнят компанию наших детей.

— Дети рабов? — фыркнула Юлька.

— А ты у нас патрицианских кровей? Кто из нас "проклятый рабовладелец" — ты или я?

— Гы-гы-гы-гы-гы! — заржали наши.

— Ещё один важный источник пополнения — это наши испанские камрады. Многие из них — не без нашей помощи — уже тоже более-менее владеют русским матерным, и это облегчит им овладение остальной частью "великого и могучего". А в ещё большей степени — их детям. И часть их тоже пополнит компанию наших детей.

— С социальной стороной вопроса понятно, — сказал Хренио, — А как быть с технологиями? Ведь никто из нас не учёный, и у нас нет под рукой ни современных технических библиотек, ни интернета. Только то, что в наших собственных головах, и не более.

— Не совсем так. Есть ещё продвинутые знания аборигенов, которые не получают широкого внедрения в их среде из-за невостребованности. Те же наработки греков, например. Или, скажем, та же самая пружинная бериллиевая бронза, которой мы обязаны нашими арбалетами и пружинными пистолями. Вы думаете, я знал современную технологию её выплавки и термообработки? Хрен там! К счастью, аборигены успели изобрести свою и ещё не утратили её к нашему появлению, а я просто обратил на неё внимание и захомячил в виде обученного ей человека. Кстати, надо мне будет обзавестись другим слугой, а Укруфа задействовать исключительно по этой части. Серёга, намёк понял? Ты у нас геолог или нахрена? Ищи мне местный источник недорогих бериллов!

— Ну, насчёт местного не знаю, а вот на Эльбе есть хорошо известное месторождение розовых бериллов — у нас воробьевит называется, в Америке — морганит.

— Но они ведь уже драгоценными считаются?

— Скорее — полудрагоценными, да и на каждый хороший кристалл приходятся многие десятки, а то и сотни некондиции, которая стоит гроши. Ты же сам помнишь аналогичную ситуёвину с испанскими аквамаринами.