Арбалетчики в Вест-Индии

Для того, чтобы кремнёвый револьвер реализовал все свои преимущества многозарядного оружия, он должен иметь индивидуальные подпружиненные крышки-огнива на каждой из зарядных камор своего барабана. В принципе-то и такие конструкции были – трёх- или четырёхзарядные и с разомкнутой рамкой, держащейся лишь на оси барабана. С гладким стволом, естественно, потому как с нарезным такое изделие едва ли выдержало бы недетскую нагрузку при врезании пули в нарезы. Ну и хрен ли это тогда за револьвер? Если уж делать – так нормальный нарезной, а значит – прочный, с цельной замкнутой рамкой. Но как тогда прикажете впендюрить в габариты её барабанного окна самооткрывающиеся при выстреле крышки-огнива индивидуальных полок? Думал я над этим, много думал. Брал за основу капсюльный барабан, прорисовывал его с увеличенными обнижениями, даже наклонными их рисовал, дабы уместить в них проклятые крышки. И – один хрен, всё впустую. Нормальный размер не помещается, если не сооружать чего-то совсем уж монструозного, а уменьшенных размеров – ненадёжен. Ведь классический ударно-кремнёвый замок уже к 18-му веку принял свой окончательный вид, в котором и оставался с тех пор неизменным вплоть до наполеоновских войн включительно. Вылизанная и доведённая до ума конструкция, которую дальше совершенствовать уже некуда. Менять в ней что-то – только портить.

Если пробудить в себе спортивный интерес и задаться целью во что бы то ни стало, то наверное, справились бы мы когда-нибудь в конечном итоге и с проблемой хорошего бескапсюльного револьвера. Есть же в конце концов и куда более компактный, но вполне надёжный механизм обыкновенной колесцовой зажигалки. К нему только "камешек" искровый зажигалочный изобрести, да ударный храповик к колёсику, чтоб от удара курка проворачивалось. Были, кстати, подобные в старых бензиновых зажигалках. Но что-то подсказывает мне, что не зная состава зажигалочного "камешка", нормальный ударный состав для нормальных капсюлей мы вымучим явно раньше, чем его. А пока – будем пользоваться доступным в сиюминутных условиях паллиативом. Это настоящий хороший револьвер в ударно-кремнёвом варианте неподъёмен, а вот многоствольный бюндельревольвер, называемый ещё пепербоксом – очень даже вполне. Особенно, если не гнаться за громоздкой шестиствольной конструкцией, а удовольствоваться парой компактных трёхствольных, дающих в сумме те же самые шесть выстрелов.

Вот такими агрегатами мы пока-что и обзавелись, дабы хоть чем-то заткнуть зияющую прореху в нашем компактном индивидуальном оружии самообороны. Хоть и сопровождают каждого из нас приставленные к нам для охраны вооружённые до зубов лбы-мордовороты, всего ведь по жизни не предусмотришь. Жизнь – штука сложная и труднопрогнозируемая, и неучтённый потенциальным противником козырь в рукаве запросто может оказаться и совсем не лишним. Хочешь, чтобы тебе помогали боги – не ленись помогать себе и сам…

11. Всё второпях

– Максим, а кто такой Себастьян Перейра? – неожиданно огорошил меня шурин.

– Гм… В каком смысле?

– Ну, Валод послал меня на хрен и назвал грёбаным Себастьяном Перейрой. Я понял, что "на хрен" и "грёбаный" – это он просто в раздражении сказал, и это не буквально надо понимать, но что я сделал не так? И кто такой Себастьян Перейра?

– Велтур, ты объясни хотя бы, как дело было. Володя ведь у нас обычно человек спокойный и зря ругаться не станет…

– Я знаю. В общем, он что-то делал со своей маленькой шкатулкой, которая картинки показывает, как твоя. Он положил её возле этой вашей громоздкой штуки, которую вы "батареей" называете и смотрел на маленькую круглую штуку со стрелкой, которая лежала рядом с медной проволокой. Я знаю, что когда вы работаете со своей "батареей", руками там трогать ничего нельзя. Но я ведь и не трогал, я вообще ничего не делал, я просто подошёл посмотреть. Интересно же! Просто смотрел, больше ничего не делал, богами клянусь! А Валоду что-то не понравилось. Я спросил его, в чём дело, но ему было не до меня, он заругался и посоветовал у тебя спросить…

– Так-так… Гм… Просто смотрел, говоришь? А в каком ты был настрое? – я заподозрил спонтанный в его случае телекинез – вроде того, которым баловались мы с Велией, в том числе и с компасом. Яблоко ведь от яблони обычно далеко не падает…

– Да в самом обыкновенном. Я же не могу так, как ты – взглянул на что-то, сосредоточился, и там что-то сделалось непонятное, что-то задвигалось…

– Ну, Велия ведь это немножко может. Кто знает, вдруг и ты тоже?

– Так Велию ведь ты научил, она раньше не умела. А меня этому никто не учил, и я так совсем не умею. А вы ведь ещё и напрягаетесь для этого, сосредотачиваетесь…