Арбалетчики в Вест-Индии.

— Ага, я тоже ошалел, когда узнал, кто она такая. В общем, отношение её матери к идее этого брака ты вполне себе представляешь, да и прочей родни, пожалуй, тоже, — я не стал уточнять, что отношение прочей родни Велии было и тогда уже не столь уж однозначным — сложно объяснять, да и лишнее это для финикиянки, — И тут будущая жена подсказала мне послать раба принести жертву Астарте, а мольбу ей написать потаинственнее, чтоб никто ничего не понял и мог только гадать, что там было на самом деле. Ну я и написал, да так, что… Гм! — я снова расхохотался, припомнив все похабные формулировки своей «молитвы».

Как и Велия с Софонибой тогда, два с половиной года назад, Аришат сперва выпала в осадок и вытаращила глаза от ужаса:

— Нечестивец! И богиня не покарала тебя за дерзость?!

— У неё была такая возможность, — пожалуй, так и следовало характеризовать наше последующее дельце с Дагоном, которе я тогда как раз и закончил, — Как раз после моих визитов в её храм несколько позже, мы и встретились на узкой дорожке с одним моим давним врагом, тоже тот храм частенько посещавшим. И это, я тебе прямо скажу, достойный был противник. Столько нервов нам с друзьями и нанимателем перепортил…

— И чем кончилось?

— Как видишь, я жив и здоров, чего не могу сказать о нём.

— Ну а твоя любовная история?

— Пришлось ещё побороться, но уже скоро два года, как женаты, и как раз недавно нашему сыну год исполнился. Славный мальчуган…

— Я с тебя балдею! — проговорила жрица, — Ни один финикиец не посмел бы так рискованно шутить с Астартой!

— Ну, я ж не финикиец. Да и Астарта, как видишь, поняла мою шутку правильно. А теперь вот и сама пошутила…

— Пошутила? Это как? Дав тебе исполнить заявленное тогда? — до неё наконец дошло, и она сама заливисто расхохоталась, — Ну, раз уж сама богиня простила тебе твою дерзость, не подобает и мне быть строже её! — она снова рассмеялась, а затем — я как раз докурил сигару — схватила меня за руки и повалила прямо на себя с явной целью раздраконить.

— Аришат! Дай мне хотя бы к вечеру силы восстановить! Я тут с тобой и так-то не выспался толком…

Трудно сказать, чем бы это дело кончилось — финикиянка своё дело знала и шансы на успех имела неплохие, но мне повезло:

— Salut, Maximus! Carpe diem! Tempori parce, buccelarius! — раздался со двора издевательский голос этруска Тарха. Если я ничего не перепутал, то он велел мне ценить наступивший день и дорожить временем, а заодно огульно обвинил в нахлебничестве и бездельи. Много он понимает!

— Млять! Иди ты на хрен! Ad corvi! — сперва я на рефлексе послал его по-русски, но затем спохватился и направил уже на латыни. Не совсем туда же, дословно — к воронам, как у греков с римлянами и принято, но надеюсь, он понял меня правильно…

— Ad turtur! — поправил он меня, подтверждая тем самым, что я в нём не ошибся, — Propera pedem, mentula! — это он мне, кажется, снова велит поспешать и сравнивает с полным комплектом мужских гениталий. А то я без него не знаю!

— Perite, morologus! — это я, если не напутал, порекомендовал ему отстать, точнее — отгребаться, а заодно и просветил его по поводу его интеллектуального уровня…

— Что это за собачий язык? — поинтересовалась жрица, несколько уязвлённая тем, что я отвлёкся от её шикарных форм на словесную перепалку не пойми с кем.

— Латынь. Язык римлян — тех, что победили Карфаген и владеют теперь Испанией и Гадесом, — я разъяснил ей предельно упрощённо, дабы не вдаваться в кучу тонкостей, которые загребался бы разжёвывать по-финикийски.

— И зачем ты говоришь на нём здесь? Разве не проще говорить по человечески?

— Проще. Но это язык победителей, и я изучаю его на будущее.

— Разве? Мне показалось, что ты на нём ругаешься, — хмыкнула финикиянка, — С кем ты там перелаиваешься? — она выглянула в окно.

— Qualem muleirculam! — тут же заценил её этот скот — ага, будто бы я и без него не знаю, что Аришат — классная тёлка, — Hic erit in lecto fortissimus! — можно подумать, мне и мои же собственные постельные возможности тоже без него не известны!

— Tarhus! Puto vos esse molestissimos! — рявкнул я ему в ответ, уже одеваясь. Ведь в натуре же достал!

— И что у тебя общего с этим тупым самодовольным животным? — спросила обескураженная моими поспешными сборами жрица Астарты.

— Это тупое самодовольное животное меня охраняет, тренирует, а заодно ещё и учит латыни. Не самой изысканной, это ты верно угадала, но мне как раз и нужна прежде всего живая разговорная речь — хорошим манерам можно будет и позже научиться…

Едва я вышел во двор, Тарх молча швырнул мне массивный деревянный меч с закругленным остриём, который я поймал на голом рефлексе, лишь через пару мгновений осознав, что мне предлагается очередная разминка — ага, для него это просто лёгкая разминка…