Арбат

Да, вы угадали, мы наблюдаем непростую, противоречивую личность Сюсявого: лицо его грустно, он слегка похудел и оброс, слегка притух блеск проницательных глаз, слегка пообтерлись, пообтрепались одежды неприхотливого пилигрима. Река времени за этот промежуток между главами, на этой космической протяженности, на этом сложном рыночном этапе огрефления России, очерномырдивания и очубайсивания ее, не щадила нашего героя, как не щадила и нас с вами, многотерпельные читатели и читачки. Он как бы слегка опал духом, осунулся лицом, но материально не пострадал. Его душа подверглась остаточным деформациям, она получила мелкие вмятины, множество царапин, но жизнестойкость Сюсявого не померкла, костерок юмора в нем не затухал, он не утратил той критической отстраненности, той призматической огранки сознания, сквозь которую сильная личность как бы с удаления смотрит на суетность и мозгинации бытия и не дает раствориться собственному «я» в постном супе общественного мнения. Он по-прежнему верил в свою особенность и свою счастливую, приветливо помигивающую звезду. Он верил в Арбат. Это место и впрямь было священно. Оно было освящено пятью веками кипевшей на этих холмах жизни. Еще при Иоанне Грозном здесь совершали моления все выселенные за городские слободы иноверцы. И по утрам, и перед заходом солнца над холмами плыло многоголосое: «Орр-рр-б-а-аа!» Этот клич как бы призывал открыть преддверие царства удачи! На этих холмах стояли сотни кибиток, тысячи шатров. Сам Аллах ступал на эти холмы. Но торговать здесь было запрещено. Нет, не Иоанном Грозным. Ему было плевать на священные холмы, перед которыми теснились грязные подворья. Торговать не разрешали сами иноверцы, привозившие по арбатской дороге в Москву ткани и дорогие вина, пряности и оружие, серебряные чеканные уздечки и ковры. Эти холмы благоволили к пилигримам, они допускали к своим сосцам всех пришлых, всех бродяг. И по ночам здесь, за стенами Белого города, горели тысячи костров. И в этом крылось маленькое объяснение тайны, почему к этому пупку нынешнего города так тянуло всех бомжей, всех пришлых в Москву, всех инородцев и тянет по сей день. Здесь крылось объяснение загадки, почему на Арбате так везло в коммерции всем армянам, всем азербайджанцам, всем осетинам, Каренам, Нурпекам, Садирам, балаклавским грекам, крымским татарам и крымским хохлам. Везло на Арбате и чеченцам. Они начинали слегка теснить на арбатской зоне азербайджанскую братву. Аллах им чертовски здорово помогал.