Арбат

Менты не понадобились и при отстаивании телецентра в Останкино. Для подавления «переворотчиков» имелись обученные войска, Кантемировская дивизия. Менты должны были в первую очередь бороться с хулиганьем и мелкими воришками. Да, криминальная милиция тоже была нужна. У нее были серьезные задачи. Но туда не брали лопухов, бродивших стадами в мешковатой ефрейторской форме по улицам Москвы, не понимая толком, что можно, а что нельзя. И если по наивности молодой провинциал ефрейтор начинал усердствовать в наведении порядка и разгонять торговок лимонами, цветами, рыбой, семечками у метро, начальство тотчас ему делало втык: зачем вмешался без прямых указаний свыше? Порядок порядку рознь. Порядок не должен приносить убыток. Рыночный порядок — это особый порядок, его надо научиться понимать третьим умом, улавливать шестым чувством, уметь различать нюхом и знать — кто кому платит, у кого какая крыша, кто кого прикрывает… И не совать куда не следует нос малограмотного борца за правопорядок. Набившие шишки ефрейторы и сержантики понемногу умнели и осознавали всю двуликость, все многообразие ханжеского понятия «правопорядок» и уже не лезли на рожон, учились понимать искусство лавирования в подводных рифах, где кормились хищники в погонах и без погон, оставляя от щедрот объедки и мелкой рыбешке.

— Меня всегда шокировало, — говорил, налегая на закуски, Бобчинский, — что в предбаннике любого крупного и не очень крупного московского ментовского начальства, рядом со столом секретарши стоит непременно буфет, или буфетик, или горка, а на ней обязательно фужерчики, бокальчики для шампани, стопочки для коньячка, вазы для фруктов, блюда для… неважно чего. Это некий символический вещественный ряд, это как бы напоминание и предупреждение посетителю о том, что здесь важнее всего желудок, подтверждение философии, что миром и законами правят простые человеческие желания, воля низменного, характера, чувства отнюдь не возвышенного, а «буфетного» свойства. И этим служителям Фемиды неведома высокая способность создавать вселенную в своей душе и попирать зло, даже если это зло золотоносного свойства.

И представьте, в предбаннике начальника ГУВД Центрального округа Сергея Семеновича Зуйкова стоит тоже такой затрапезный, наполненный неброской посудой буфетик, и в лампочном свете неприхотливо высвечивают гранями стопари и бокалы простого стекла, в соответствии с рангом хозяина кабинета. И как только я увидел этот посудно-рюмочный ряд, я тотчас понял, что Фемида здесь находится, как и я, на роли посудомойки. А Фемида тоже хочет жрать, она баба молодая, зазнобистая, даром что иностранка… И проживает у нас в стране, скорей всего, без визы. А свою, русскую, богиню правопорядка мы так и не породили… Молимся еврейскому богу Иисусу, а законы вершит иностранная особа непонятного происхождения… Так стоит ли удивляться, что всю Москву, всю Россию заполонила торговые лотки, палатки, тонары, что у нас торгуют в каждой подворотне, на Красной площади, в подземных переходах… в приемных роддома, в библиотеках, в коридорах морга, в предбанниках, на лестницах, на чердаках, в подвалах, в троллейбусах, в метро, в самолетах, в подводных лодках… Говорят, и в «Курске» был лоток. Мы все пропитались философией, тленным духом торгашества, а я, идиот, пришел укорять Зуйкова в каких-то незаконных лотках… Да он плоть от плоти этого мира всеобщей, всепроникающей, всеразлагающей торговли. И эта бацилла страшней, чем СПИД. Может быть, он сам Гермес в погонах, Гермес, взявший себе фамилию Зуйков… И Карноухов, может быть, у него чистильщик перьев на крылышках удачи… и никакой не славянин, а хитроумный грек, кентавр Карнопулюс…

Бобчинский хряпнул еще рюмку коньяку, зажевал лимончиком, вкусно облизнулся и, со свистом собрав воздух в груди, продолжил монолог:

— Братцы, да, может, все это начальство вообще не русские, и все они греческого, или арийского, или халдейского происхождения, может, все они прислужники торговым халдейским, арийским, аравийским, азербайджанским богам? А мы, дураки, ломимся в открытые двери и воображаем, что перед нами простая советская милиция, которую можно взять на понт. Нет, хитроумных греков не возьмешь на испуг. У них сговор. Греческий сговор! Я вот только не пойму: зачем он дал мне телефон этого полковника Кульши? Неужто и он грек и прислужник Гермеса?

— А ты возьми да позвони, — сказал нетвердым голосом закосевший с горя Добчинский. — Побывай у него в предбаннике и кабинете. Опиши в статейке посудно-рюмочный ряд, ежели таковой имеется…

— Нет, мужики, а зачем нам, а вернее, вам все это надо? — неожиданно спросил, весело блестя глазами, Бобчинский. — Все мы прекрасно понимаем, что справедливости сейчас нет. Правды — нет. Законов, а вернее, их исполнения — нет. Вот ты, господин колдун, неужто ты уважаешь наши законы?