Арбатская повесть

Среди писем-откликов, пришедших ко мне после публикации очерка в «Антологии», было и такое:

«…Очень сомневаюсь, чтобы можно было рассматривать как объективные показания Городысского. Уж кто-кто, а он-то вряд ли был, как лицо прямо ответственное, заинтересован в установлении истины…

То, что Севастополь тогда был переполнен немецкими агентами, не составляло ни для кого секрета. Тем более — для департамента полиции. А что сделал для охраны корабля Городысский? Как свидетель, могу утверждать — решительно ничего. Баржи все время подходили к борту «Марии» без всякой проверки. И с материалами, и продуктами, и мастеровыми, и мусором. Часовой стоял у трапа, а десятки людей «путешествовали» «для удобства» и по выстрелам, и по штормтрапам. И от них до часового было расстояние метров в 50. Какой же веры заслуживают «воспоминания» Городысского?!

Городысский решил «выехать» на Воронове. Но не сходятся у офицера концы с концами. Поскольку первый взрыв произошел в 6 ч. 24 мин., то побудка-то была раньше, и матрос Воронов не мог не присутствовать на молитве и завтраке. Затем горнист играет «уборку». А Воронов, выходит, все еще «пропадает»… Несолидно все это. Кто знал порядки на «Марии», да и вообще в царском флоте, в такую «клюкву» не поверит. Но предположим, теперь Воронов может бежать в погреб… Но (смотри хронометраж событий!) «Мария»-то уже давно горит и взрывается. Т. е. Воронов давно отдал богу душу… Но не в погребе. Там был дневальный…

Те же, кто готовил взрыв, по логике съехали с корабля с мастеровыми. Это произошло в 5 часов утра…

Нет, надо бы раскрыть всю эту историю до конца!»

И подпись — Г. В. Горевой (Черкасская область).

Насколько же был искренен Городысский в своих воспоминаниях?

Задаю этот вопрос Басистому.

— Трудно, конечно, сказать сейчас точно. Несомненно, что знал он и о выводах Комиссии. И о том, какой был порядок на корабле… Если иметь в виду это второе обстоятельство, то скорее всего Городысский на всякий случай оправдывался перед историей… Ведь «виноват» он при любой версии. А охранялась «Мария», как ты знаешь, из рук вон плохо…

3. ПИСЬМА ИЗ-ЗА ОКЕАНА. ПОЧЕМУ ВСПОЛОШИЛСЯ БЕЛОГВАРДЕЙСКИЙ УЛЕЙ?

Я и не предполагал, что нашу печать так скрупулезно-внимательно изучают за рубежом. Особенно бывшие русские… Всех оттенков.

На «Антологию» пошли «отклики» и из-за океана. Подписанные и анонимные. Доброжелательные и откровенно враждебные.

Некоторые письма были полны печали. Особенно строки о жизни бывших офицеров русского императорского флота: