Арбатские подворотни

Группы были разные — девушек, молодых женщин и отдельно пожилых, юношей и мужчин. Приходили ради здоровья, ради силы, были и фанатики культуризма. На их фигуры страшно становилось смотреть. Какие-то чудовищные бугры мускулов!

Приезжал даже один восьмидесятилетний профессор! Впрочем, выглядел он шестидесятилетним мальчишкой.

Всего в месяц занималось человек пятьсот. Игорь как-то пытался подсчитать, какой же доход они приносят кооперативу с учетом массажа и брошюрок. Цифра получилась столь астрономической, что он сам себе не поверил.

По этому поводу у него возник спор с Люськой-культуристкой. Это была веселая, смешливая деваха лет восемнадцати, студентка ГЦОЛИФКа. Они познакомились в клубной чайной после занятий, где отдыхали, уже облачившись в свои повседневные одежды. Последнее обстоятельство сыграло немалую роль в развитии их отношений. Как-то так получилось, что, когда Игорь приходил на занятия, Люська уже выходила со своих.

Посиживали в чайной, потом пару раз сходили в кино, погуляли. Ну, в общем, начинали нравиться друг другу.

Но однажды Игорь по каким-то причинам пришел на занятие раньше и заглянул в женский зал, где еще тренировались девушки. Увидел Люську и испугался. В своих незатейливых туалетах Люська выглядела хоть и очень спортивной, но в конечном счете просто плотной, аппетитной девушкой. Сейчас же перед ним предстала иллюстрация из анатомического атласа. Бугры мышц вздымались у Люськи на спине, на плечах, на животе, извивались, перекатывались. Ее ляжки были необъятны, мышцы нависали над коленями, не давали свести ноги, предплечья были толще, чем у иного мужчины бедра. Вся мокрая от пота, охая, как дровосек, с искаженным усилием пунцовым лицом, Люська «накачивалась» на очередном тренажере. Это было кошмарное зрелище. На том и закончился их неначавшийся роман. Перешел в «мужскую дружбу». Люська так ничего и не поняла, но не обиделась и не настаивала.

Вот с ней-то они и поспорили, возвращаясь однажды домой.

— Миллионеры, рокфеллеры! — восхищенно говорил Игорь. Восхищенно, но без зависти.

— Ну и правильно, работают ведь, — согласилась Люська.

— А я не работаю? Я, между прочим, с утра до вечера вкалываю. — Игорь начинал горячиться. — Да еще пока до этого чертового комбината доберешься. На эту, мать ее, заправку, к этому дурацкому…

— Да чего ты расшумелся?! — возмутилась Люська. — Не нравится, не работай. Вон иди в «Гармонию», они тебя с удовольствием возьмут, будешь тыщи заколачивать.

— И в час ночи домой являться, спасибочко.

— Ах, не хочешь! Ты хочешь час работать, но миллион иметь? Да? Или согласен шиш получать, зато ничего не делать. Да?

— Почему «ничего»? Я готов…

— Ты готов, ты готов, — Люську уже нельзя было остановить. — Удивительное дело. У нас люди почему-то согласны меньше получать, лишь бы бездельничать, а когда находятся такие, что готовы сутки вкалывать, зато и навар хороший иметь, так они, видите ли, «рокфеллеры»!

— Все должно быть разумным, — пытался внести ясность Игорь, — нормальная работа — нормальный заработок.

— То-то наш главный, председатель этой «Гармонии» Миша Крючкин, за свой полный рабочий день в техникуме двести рублей не получает, а он ведь спец. Кто тебе за такую зарплату работать будет? А здесь он будь здоров имеет, хоть и занят по горло.

— Не знаю, но так скоро никто работать не будет, все в кооперативы уйдут, — констатировал Игорь.

— Ну и слава богу. Может, тогда с них требовать будем как полагается.

На этом туманном выводе разговор закончился.

И вот теперь Игорь входил в клуб — «ощущал гармонию» (дежурная шутка). У дверей его встретил Мишка Крючкин. Невысокий, совсем не могучего вида, в своем поношенном костюме, в свитере этот гений дзюдо, каратэ, кандидат наук, казалось, существует во многих лицах. Он умудрялся одновременно быть и в женском, и в мужском залах, и в медпункте, и в методкабинете, руководить инструкторами, говорить по телефону, беседовать с занимающимися, что-то писать, что-то читать…

— Лосев, привет, — бросил он на ходу, — раздевайся и — в зал. — Это так, для порядка, словно Игорь без этих указаний наденет шубу и пойдет в чайную пить водку. Но, заведенный с шестнадцати ноль-ноль на деловитость, Крючкин ни на минуту не сходил с рельсов. Игорь снял ботинки, куртку и пошел в раздевалку. В женском зале он, как всегда, замедлил шаги, украдкой глядя на девчонок. В те же часы, что и он, занималась группа молодых. Таких, как Люська, среди них были одна-две, в большинстве же крепкие, с великолепными спортивными фигурами девушки, и смотреть на их голые ноги, плечи, спины доставляло Игорю тайное удовольствие, которого он, тоже тайно, стыдился.