Арбатские подворотни

В «Мзиури» все-таки зашел и съел три порции хачапури. Наконец пришел домой, проглотил оставленный мамой (уже давно остывший) ужин. И лег спать. Он испытывал блаженную усталость и чувство удовлетворения. «Это лучшие снотворные», — говорил шеф. Правда, в снотворных Игорь не нуждался. Не успев коснуться головой подушки, он обычно тут же проваливался в сон.

В таких вот не столь уж крупных радостях, заботах и мелких огорчениях текла Игорева жизнь подобно потоку арбатских прохожих: веселых и мрачных, деловитых и праздных, беспрерывно наполнявших эту улицу; потоку то мелевшему, то густевшему, но никогда, даже в самый поздний час, не иссякавшему.

Текла эта жизнь, текла, пока не случилось в ней событие, на первый взгляд не очень уж значительное, но приведшее в будущем к последствиям наиважнейшим: Игорь снова встретил Наташу.

Может показаться странным, но Игорь, коренной «дворянин арбатского двора», не столь уж часто разгуливал по прилегающей к нему территории, по «сельве», простирающейся до Кропоткинской или до Воровского. Поэтому возле высокого дома на улице Веснина, с глазурованной плиткой по фасаду, в котором обитала (а не «работала») Тутси, он не бывал, хотя и жил меньше чем в километре от нее.

Да и как они могли встретиться? В Смоленский гастроном Тутси не ходила, по Арбату не гуляла, домой возвращалась под утро, незадолго до того, как Игорь просыпался. Да и вообще пешком она ходила редко, обычно подъезжала на такси.

Не должны были пересечься их пути.

А вот поди ж ты, пересеклись.

В тот вечер Игорь возвращался из своего клуба «Гармония», испытывая после напряженных занятий и еще более напряженной сауны благолепное настроение. И неожиданно ему захотелось пройтись. Он свернул на Сивцев Вражек, прошел Плотников переулок, постояв на углу и поколебавшись, пошел не направо, а налево, вдоль улицы Веснина. Он решил прогуляться до итальянского посольства и, сделав крюк по Садовой, вернуться к себе.

Он неторопливо шел по знакомому переулку. Вот справа неприглядный двор Министерства иностранных дел, заполненный машинами. А вот слева какой-то хитрый родильный дом, кремлевский, что ли? Где рождаются одни гении. Дальше небольшой особняк. В том особняке, по рассказам деда, помещался некогда женский вытрезвитель. Дальше был еще один особняк, какое-то посольство (в прошлом в нем помещалось посольство Израиля).

Игорь дошел до угла. Наискосок возвышался тот самый дом, где жил нарком просвещения Луначарский. Игорь стоял возле дома, куда в тот вечер он проводил Наташу.

Он уже научился, мягко выражаясь, не всегда говорить людям правду. Но себе самому врать еще не умел. Поэтому состоялся внутренний монолог: «Не валяй дурака — не прогуляться тебе хотелось, а дойти до дома, где живет она, эта Наташа. И жутко тебе хочется «случайно» встретить ее… Потому что сидит она в тебе занозой, непонятно почему…» Далее следовал длинный пассаж, объяснявший, почему это непонятно. Отметались все недостатки Наташи (о которых он ничего не знал) и все достоинства других знакомых девушек (о которых он тоже мало что ведал). Словом, Игорь энергично вытаскивал из себя занозу. Трудно сказать, во что бы вылилась эта, в общем, банальная ситуация, если б… не открылась дверь подъезда и из нее во всем своем великолепии не выплыла Тутси. Ей в этот вечер, раньше чем идти на «службу», вдруг тоже захотелось пройтись пешком.

Случай небывалый. Ну как тут усомниться в Высших Силах, которые, мало интересуясь нашим мнением, плетут нити наших судеб, порой на наше счастье, но как часто на нашу беду…

Некоторое время они стояли молча, уставившись друг на друга. А потом произошло неожиданное…

Тутси сделала навстречу Игорю шаг, еще шаг, решительно взяла его под руку и повлекла к подъезду, вверх по лестнице; путаясь в ключах, отперла дверь, втащила в квартиру, в комнату, подтолкнула к широкому дивану, служившему и постелью, сорвала (именно сорвала!) с него одежду, обрывая пуговицы, скинула свою и, вцепившись в него с такой силой, словно висела над пропастью, вместе с ним упала на диван.

Вряд ли они отдавали себе отчет в происходящем, вряд ли вообще что-нибудь соображали в тот момент.

Тутси казалось, что ее подхватил какой-то жаркий ветер и уносит, уносит…

Но вдруг она почувствовала то, чего еще никогда не испытывала в жизни. Словно взрыв, словно в ней взорвался солнечный шар! Такое яростное, такое жгучее наслаждение, что неожиданно для себя она громко и отчаянно закричала. То был неистовый крик, крик невозможного счастья. Она закричала снова, еще громче.

Тутси не думала, слышит ли ее кто-нибудь, она ни о чем не думала, сумасшедший вихрь увлек, закрутил ее, а все остальное не имело значения, не существовало, проносилось мимо. Она теряла сознание, растекалась в пространстве, куда-то летела…

Боже, до чего жалким было то бедное удовольствие, которое порой, столь редко, получала она с иными своими партнерами. Сейчас пришло открытие, откровение, начало новой жизни.