Арбатские подворотни

Секретарша просматривала без малого три десятка газет и журналов и за короткий срок научилась находить именно те материалы, которые нужны ее шефу. То, что Гор владел русским, очень облегчало дело. Он молниеносно проглядывал вырезки, отбирал необходимые и тут же диктовал свои корреспонденции. Секретарша стенографировала, перепечатывала и сама же переводила по телексу в газету. Корпункт был набит всякой ультрасовременной аппаратурой — видеомагнитофонами, мощными приемниками, компьютерами, ксероксами, всякими записывающими приборами, какими-то хитрыми электронными мозгами… Были картотеки, архивы, справочники, словари, — все это в образцовом порядке содержала секретарша.

Квартира состояла из большой комнаты для приемов, бара, видеосалона, каминной, рабочего кабинета.

Сам Гор жил в двух комнатах — спальне, отличавшейся казарменной простотой, и небольшой гостиной, где он встречался с немногими друзьями, чтобы поболтать о жизни, а не о делах, конечно.

У Гора были две машины, стоявшие во дворе на общей домовой стоянке, под охраной скучавшего в своей будке милиционера. Одна, выписанная из дому, элегантная, мощная, быстроходная, заметная; другая — «Жигули», которую он использовал, когда хотел оставаться по возможности неприметным.

Гор начинал свой рабочий день в десять часов. Если ночевал дома, то, проснувшись без будильника, долго занимался своей гимнастикой, плескался в душе, сооружал завтрак и элегантный, благоухающий лавандой выходил в корпункт, где уже ждала пришедшая без десяти десять секретарша. Если же проводил ночь у Тутси, обязательно возвращался с таким расчетом, чтобы возникнуть в корпункте, как всегда, в десять утра, как всегда, свежим и элегантным. Начинался рабочий день.

Большую часть дня занимали встречи с коллегами, иностранными и советскими, интервью и беседы; посещения пресс-конференций, брифингов, выставок, премьер, «круглых столов»; встречи и проводы разных важных лиц, иногда копания в библиотеках, просмотры фильмов, наконец, походы на бесчисленные коктейли, приемы, ужины…

Хотя впрямую встречи с Тутси в рабочий день не вписывались, но Гор бывал с ней в кино, театрах, на концертах, куда пошел бы и в связи с работой. Кроме того, как без всякого юмора говорил он друзьям, общаясь с Тутси, он «изучает русскую душу». «Быть может — тело?» — иронизировали друзья… «И тело тоже», — без улыбки отвечал Гор.

Вот так, в интересной работе, в общении с очаровательной мадам Тутси, в посещении культурных и общественных мероприятий, протекала в Москве жизнь Августа Гора, постоянного корреспондента солидной западной газеты умеренного направления.

В тот день он оделся особенно тщательно — костюм цвета антрацита, бордовый галстук, черные изящные ботинки, белая рубашка.

Просмотрев утренние газеты, Гор вышел на улицу. Зима вступила в свои права: белоснежно потолстели провода, сугробы высились во дворе, окаймляя тщательно очищенную автостоянку. Гор с удовольствием вдохнул морозный воздух. Он вообще очень быстро приспосабливался к любому климату и любой обстановке. В свое время, как сейчас к морозу, он легко привык к знойным ветрам пустынь, давящей влажности джунглей, смогу Мехико, туману Лондона, болотной гнилости Вашингтона. И везде чувствовал себя хорошо.

Так же быстро привыкал к темпераментным итальянцам, молчаливым финнам, непонятным японцам, деловитым американцам. А теперь вот к загадочным русским. Определение «загадочные русские» Гор употреблял только в своих корреспонденциях. Он давно понял, что вообще вся эта болтовня о «национальном характере» — ерунда. В теории, по статистике, в социологических исследованиях может быть, а на практике…

Сколько в жизни встречал он деловых французов и сентиментальных американцев, швыряющих деньги немцев и воспевающих войну швейцарцев… И русские есть всякие — и умные и глупые, и щедрые и жадные, и работяги и бездельники, на любой вкус. В каждой стране, в каждом народе есть всякие. И дело вовсе не в том, чтобы приспосабливаться к «национальному характеру», а в том, чтобы суметь подойти к каждому и использовать в своих целях.

Ну вот та же Тутси, что в ней особенного? Чем она отличается от своих парижских, гонконгских или амстердамских коллег? Техникой владеет хуже? Так ведь в России по сравнению с другими цивилизованными странами ее профессия все же новая. Не имеет официального статуса? Придет со временем, все газеты требуют, вся «общественность». Дешевле обходится, чем на Западе? Так валюта здесь в цене, вот станет рубль конвертируемым, ого-го, как цена на Тутси и ее коллег взлетит!