Арбитр

— Почему вы это делаете? — брюнетка в белоснежной блузке выразила то, что сидело в умах всех собравшихся.

— Я хочу заплатить за свои ошибки, нет… — он смолк, — за свои грехи. И хочу, чтобы остальные также не ушли от ответа. Это касается и моей семьи. Они тоже замарались и сейчас совершают явку с повинной, передавая себя в руки правосудия.

— Что подтолкнуло вас на это признание? — задал вопрос представитель государственного телеканала.

— У меня раскрылись глаза, — просто ответил Руслан. — В рамках уголовного наказания, если я доживу до него, конечно, большая часть моего имущества и денежных средств будет конфискована, — также непринуждённо заявил он. — Однако компании, занимающиеся легальной деятельностью, продолжат своё существование. Я уже передал контроль над ними новоучреждённому личному фонду. Эта организация проследит, чтобы весь чистый доход от коммерческой деятельности был направлен на содержание детского онкологического центра и создание новых его филиалов.

Очень интересно. Что же такого ему сказал Стальнов, чтобы заставить матёрого преступника совершить публичное признание?

Полковник потёр подбородок и вновь поторопил шофёра.

К мрачному зданию из тёмного камня они прибыли с солидным опозданием. И когда Никифор миновал проходную и спустился в подвал, сразу понял, что пропустил что-то интересное.

Охрана носилась, как в зад ужаленная. Оглушительно орал полковник Терехов — начальник Распопова.

— …Всех сгною! Вы у меня в Антарктиде нужники чистить будете до седых мудей! Какой-то ушлёпок напал на офицера и ни одна сволочь не дёрнулась!

Никифор обратил внимание на бойца, получающего в стороне медицинскую помощь, так что, строго говоря, Терехов был неправ.

— …И что я вижу? Он лежит мордой в пол и уже жалеет о содеянном? — продолжал надрываться такой же упитанный, как его подчинённый, начальник. — Нет! Он глумится над нами!

В приоткрытой двери ближайшего кабинета виднелся и сам Распопов. Дородный мужчина потерял всякую краску, обильно потел и сглатывал беззвучные слёзы. А ещё что-то торопливо строчил шариковой ручкой на листе А4.

О-о-чень интересно!

— Старшина! Собрать бойцов, взять дубинки, газ и быстро объяснить преступнику, что подобного мы не потерпим.

— Отставить, — ровным голосом скомандовал Никифор.

Терехов крутанулся, замечая представителя конкурирующего департамента. Налился кровью. Даже глаз начал дёргаться.

— Фадеев, это наш клиент. Мы его задержали! Даже не суйся теперь.

Вместо ответа Никифор заглянул в кабинет и встал за плечом Распопова, который его словно не заметил. Быстро пробежался глазами по выписываемому чужой рукой тексту, присвистнул и сфотографировал его.

Набрал своему руководителю и коротко обрисовал ситуацию. Пришлось отправить фотографию рапорта. А дальше Фадеев, включив телефон на громкую связь, смотрел, как Терехов меняется в лице, начинает нервно облизывать губы и сжимает до хруста пальцы.

Оба проштрафившихся офицера вскоре покинули объект, один — в наручниках.

— У тебя есть час, — под конец бросил Никифору шеф. — Если не сможешь завербовать, его передадут в другую структуру.

* * *

— Как вы меня назвали? — переспросил я.

— Металюди, — потёр щёку полковник, — это индивиды, продемонстрировавшие возможности, выходящие за рамки доступных обычному человеку. Девяносто девять и девять процентов случаев паранормального, всплывающих в новостях, оказываются ложью, искажением или выдумкой. Все эти люди-магниты, приклеивающие ложки к животу, экстрасенсы и «целители», — Никифор изобразил воздушные кавычки. — Однако порой, жизнь преподносит нам реальные сюрпризы. В 1943-м советские солдаты смогли взять в плен нацистского офицера, который обладал зачатками пирокинеза. С их помощью, он чуть не устроил побег и лишь бдительность одного охранника, позволила избежать большого количества жертв.

На мой вопросительный взгляд полковник уточнил:

— Тот нацист едва не поджёг склад горючего на базе. За эти годы до нас также доходили слухи ещё о нескольких людях на стороне «союзников». Ваши эскапады заставляют даже самых прожжённых циников задаваться вопросом: «Как такое возможно?»

— И что же я такого совершил?

Собеседник вскинул бровь, словно говоря «Серьёзно?»

— Вы исцелили почти пять сотен детей, Матвей. Вот что.

В первую секунду я потерял дар речи. Внутренне, конечно, надеялся, что смог охватить сразу много больных, но… Но даже в самых смелых мечтах не рассчитывал на подобное число.

— Вы не знали? — он уловил моё состояние.

— Не знал.

— Вы не изучили пределы собственных сил? — он вскинул бровь.

— Не изучил.

Потому что они постоянно растут, но это я говорить не буду.

— А теперь давайте поговорим о вас. Первый вопрос, что вы сделали с Ахмедулиным и Сергеем Филипповичем? Распоповым — уточнил он.

— Жив и здоров, разве нет? — я сложил руки на груди. — Хотя позволил себе угрожать моей сестре.