Арчибальд

— Это потому что мы долго общались. Теперь ты видишь меня и такой, какая я есть, и такой, какой бы ты хотел меня видеть. Ты тоже изменился: я не замечаю немытых волос, а вот ссадины на лице стали ярче.

Сабина тоже их подмечала. Брала влажное полотенце, прикладывала к очередному синяку.

— Значит ли это, что ты обо мне беспокоишься?

— Возможно, — пожала плечами.

Мамёт хлопнула в ладоши, кивнула.

— Готов? — спросила Императрица.

Арчи посмотрел на детей перед ним. На огромный песочный замок за спинами подруг, куда он так и не попал. На далёкую землю под ногами, что была едва различима за грядой облаков.

— Да, — твёрдо сказал мальчик.

— Закрой глаза, — улыбнулась Мамёт. — Расслабься, представь самое-самое приятное, что когда-либо было в твоей жизни. Подумай о такой комнате, где тебе было хорошо.

Ребёнок выполнил просьбу, вдохнул полной грудью. Перед внутренним взором появилась небольшая спальня с большим синим ковром на стене и мягкой кроватью, которая занимала собой почти всё помещение. Из окон, прикрытых алыми гардинами, слышался ритмичный стук трамвайных колёс. Ближе ко входу в спальню стояло трюмо с высоким зеркалом до потолка, а рядом с постелью — стойка с фантастическими романами из кабинета дедушки и включённым торшером. На подоконнике — зелёное старое радио, из динамиков которого струилась эстрадная композиция Марлен Дитрих, разбавленная шипением.

Открыв глаза, мальчик обнаружил себя в этой спальне. Лёгкая дымка вокруг, низкий голос певицы и мерный стук за окном — точь-в-точь как в детстве.

Не веря своим глазам и не в силах сдержать соблазна, мальчик потянулся к окну.

— Там пока ничего нет.

Дёрнувшись, ребёнок обернулся на голос.

На постели, укрывшись сиреневым пледом сидела девочка, чьё лицо было скрыто длинными тёмно-лиловыми прядями. Полулёжа, она читала книгу, названия которой не разобрать. На обложке — витраж с изображением белой птицы в чёрной клетке: выложенный из камня ворон с расправленным крылом и каплей крови на кончике хвоста.

— Я Немели, Мастерица пустых домов, — представилась незнакомка, — и мне о тебе рассказала сначала Рокка, ты её видел сегодня, а после — немного Тохра, и я попросила Императрицу поселить тебя ко мне на первое время.

Тихий голос Марлен Дитрих, клубы синего дыма под потолком и низкий тон говорившей завораживали. Мальчик отошёл от окна. Неуверенно посмотрел на хозяйку этого места, перевёл взгляд на постель.

Девочка кивнула, давая понять, что он может сесть.

Лёгкий полумрак, разбавленный тусклым сиянием торшера, тепло, стук колёс трамваев в ритм сердца — это и пугало и манило. Слишком быстрая смена обстановки, слишком странное происходящее вокруг.

— Ты напуган?

Её голос был мягким. Она улыбалась.

Отложив книгу, Немели подсела к гостю, склонила голову набок.

Струящиеся пряди волос спадали на плечи, касались сиреневого пледа. Опираясь на руку, она сидела так, что из-под него можно было видеть бледную кожу на обнажённом плече, и дрожь по тонкой шее. Овал лица тронут спокойной, нежной улыбкой, а взгляд бесконечно-голубых глаз излучал тепло.

Арчи знал и не знал обуявшее его чувство. Так уже было с Сабиной, и, вспомнив о ней, и о том, что именно ссора с его возлюбленной, с его единственной, и привела его в этот город, он сник, опустил взгляд.

Немели мягко коснулась его ладони, и ребёнок опустился к ней.

— А почему пустых домов? — всё же спросил.

Та повела плечом, словно отмахиваясь.

— Потому что я делаю их для себя. Они такие, как хочется лично мне. Императрица целую меку под них отвела. Все дома в ней пустые, зато именно такие, какие люблю. Остальные дети считают их странными, отталкивающими, сторонятся этих мест. А потом мне рассказали о тебе, и я решила, что последняя созданная комната может совпадать с какой-нибудь из тех, где тебе было хорошо. Я только в общих чертах её придумала, остальное дополнилось твоей фантазией. Те же книги, например, были другими. И отдельное спасибо за музыку.

— Ты угадала, — невольно улыбнулся мальчик, всё ещё грустный.

Девочка потянулась, выгибая спину. В длинном зелёном платье, высокая и босая, с лиловыми прядями до талии, Немели встала, подошла к окну. Опираясь на подоконник, отведя ногу за ногу, она посмотрела на сидящего перед ней.

— Может, хоть рюкзак свой скинешь, представишься?

— А, да, конечно.

Замешкался, чуть ни запутался в лямках, замотал головой, раскраснелся, снедаемый стыдом.

— Арчибальд, — выдохнул он, опуская взгляд, силясь унять оглушающий стук сердца, смущаясь собственного волнения.

— Тебе ведь одиноко, грустно и тяжело? — спрашивала Немели, смотря на мальчика, опускаясь перед ним. Обвив его ладони своими, она смотрела на него исподлобья, ловя растерянный, застенчивый взгляд.

— Не бойся, — продолжила она, не дожидаясь ответа, мягко погладила его запястье, и от её прикосновения гостя вновь пробрало дрожью, на этот раз — приятной, какую хочется ощутить вновь.

Она говорила что-то ещё, но он не слышал, только слушал её голос, разбавленный тихой музыкой, растворяющийся в клубах дыма, утопающий в стуках собственного сердца.

Все мысли отнялись, и взгляды детей встретились.