Architect of love (СИ)

— Давай до главной ёлки? Будем синхронно сметать снежинки с лобового стекла, поморгаем стопами другим автомобилям. Поищи на магнитоле что-нибудь соответствующее Рождеству, а то мой приемник сломан.

— А разве он у тебя был? Придется намекнуть хозяину, чтобы подарил тебе что-нибудь сносное. Синатра подойдет?

— Великолепно!

— Тогда, поехали?

— Бип-Бип!!!

— Врум-Врум!!!

========== В любви и на войне (Loberyn, GofT) ==========

Что? Оберин, часом, не ослышался? Оказать юному наследнику Хайгардена дорнийское гостеприимство и подобающие почести, пока его старший брат обсуждают с сиром Тиреллом важные государственные дела? Ему, взрослому мужчине, нянчится с подростком, будто Мартеллу заняться больше нечем? Что ж, хорошо. Обычай — есть обычай.

Взгляд Оберина скользит по молодому рыцарю, совсем еще мальчишке с волосами цвета золота, свисающими до плеч. Рот его плотно сжат, выражая не то каприз, не то раздражение, в то время как глаза небесной синевы вгрызаются в каменный пол тронного зала, изредка бросая свой взор на присутствующих.

«Он неробок, но, похоже, не слишком опытен. Пытается быть сильным, храбрым и подражать взрослым, но это, пожалуй, все, что скрывается за юношеским максимализмом и серебряной броней, — рассуждает Мартелл, с грацией пантеры, подходя к Лорасу. — Интересно, эти пухлые губы уже познали вкус настоящего поцелуя? Умоляли еще об одной ласке и просили пощады, когда тело объято огнем страсти, и держаться уже невмоготу? Доставляли такое же чистейшее удовольствие в ответ?»

После соблюдения формальностей оба направились на прогулку по Солнечному Копью.

— Чудесные латы, сир Лорас, — обронил Мартелл, шагая рядом с юношей, вдоль Водных Садов. — Все эти цветочки…

— Вы издеваетесь, принц? Да я их ненавижу!

— Ну почему, они могут спасти тебе жизнь. И потом, чистейшее серебро с золотом…

— Я имел в виду эти крохотные незабудки! И потом, роза! Ну что это за герб?! В этих цветах я чувствую себя…

— Менее мужественным? — улыбнулся принц. — Золотая роза означает совершенство, — чуть хрипловато стал мотивировать свою точку зрения Оберин. — А сам цветок считается символом юности, красоты, любви, возрождения и святости.

— Что до святости, то это вряд ли про меня.

— Неужели в столь юном возрасте ты успел уже напортачить? — поинтересовался Мартелл, мимолетно коснувшись щеки рыцаря, от чего у того чуть сбилось дыхание, а на острых скулах заиграл предательский румянец.

Неловкий миг и короткая дуэль взглядов, были прерваны мелодичным голосом красивой женщины, грациозно шедшей им на встречу.

— Вот ты где, любимый? Развлекаешь нашего молодого гостя? — спросила женщина, соблазнительно прижавшись к принцу, проникновенно целуя.

Ее пронзительный взгляд оценивающе и чуть похотливо прошелся по Лорасу, затем вновь вернулся к Оберину, тая́́ немой вопрос.

— Это Эллария Сэнд, моя драгоценная возлюбленная и мать моих дочерей, — с теплотой произнес Мартелл, обнимая женщину в ответ. — Познакомься, любовь моя, это сир Лорас Тирелл из Хайгардена.

— Ты не хотел бы искупаться в одном из фонтанов? Сир Лорас, разумеется, мог бы к нам присоединиться, — предложила Эллария, вновь игриво взглянув на молодого рыцаря.

— Полагаю, юноша устал с дороги, и купаться в латах ему вряд ли понравится, — добродушно заметил Оберин, слегка отстраняясь от женщины и подзывая жестом одного из слуг. — Мой человек проводит тебя, Лорас. Я загляну к тебе чуть позже.

— Решил оставить его только себе, жадина? — томно прошептала Эллария, провожая юного Тирелла взглядом.

— Мальчик из благородных и не готов к такому натиску, любимая. И маловероятно, что когда-либо будет. Извини, но даже такая красивая, извращенная и опытная гурия, как ты вряд ли его заинтересует, если ты понимаешь, о чем речь?

***

Ближе к ночи, Оберин тихо вошел в личные покои Лораса, как и обещал. Юноша не спал, а сидел в кресле и слегка нервничал, страшась и одновременно ожидая визита принца. Когда Мартелл подошел почти вплотную и посмотрел на него сверху вниз, Тирелл резко встал, прижимая кулаки к бедрам.

— Возможно, неуместно в столь поздний час… — начал было Лорас.

— Самое время показать, каким многогранным может быть дорнийское радушие. Ты девственник? — поинтересовался Оберин.

— Нет…

— Сейчас проверим насколько, — молвил Мартелл, бесцеремонно впившись ладонью в гульфик Тирелла, заставив юношу подавиться вздохом и лихорадочно посмотреть вниз. — Урок первый, — выдавил мужчина, дергая подбородок Лораса вверх, — никогда не опускай взгляд. Привыкни смотреть в глаза правде, своему партнеру или противнику. Что до последнего, досконально изучи своего врага и сыграй на его слабостях. Используй любую возможность, которая подвернется. В любви и на войне все средства хороши, — менторским тоном наставлял Оберин, мягко подталкивая юношу к кровати, попутно лишая себя и его одежды. — У тебя красивое тело, пользуйся этим, — скользнув взглядом по голому торсу и чуть приспущенным штанам, вновь запуская руку в уже обнаженный пах.

Толкнув Лораса на перину, Оберин быстро накрыл его своим телом, заговорив прямо в губы: