Ардагаст и Братство Тьмы

   — Ну что, воители великие, колдуны сильномогучие, много без меня сумели? Не нашли такого народа, чтобы росов одолел? Есть такой, и не один, только не в этом мире. Выпустите людей незнаемых из гор каменных! Счистить асинхит с медных ворот ты, кузнец, сумеешь. Взломать ворота поможет мой коршун. И жезлы вам дам, чтобы народы те пасти. Многое тогда в этом мире переменится, ох многое... Идите же! А не посмеете — сгинете без следа, без славы, без мести!

Привычные ко всему головорезы молчали, оробелые. Они помнили древнее предание: люди незнаемые выйдут перед концом света. Первым нарушил молчание Яг-морт:

   — В этом мире нас не любят — так поищем другого! Вернёмся — всё сметём!

   — А не уйдём — росы всех нас, кто уцелеет, на деревьях развешают. Такой у них закон, — добавил Шумила.

Громобой вскинул голову, поднял тяжёлый кулак:

   — Вперёд, к горам! К людям незнаемым, к делам неслыханным, к миру неведомому, страшному!

Сначала нечисть из дружины Яг-морта, а потом и вся шайка одобрительно зашумела, криком и рёвом глуша в себе страх и остатки совести. Кузнец нагнулся с седла, легко подхватил ведьму и посадил её перед собой.

Одними им ведомыми лесными тропами уходили разбойники на северо-восток, за Обву. Вечером, когда все улеглись возле костров, Корт-Айка взял Сизью на руки и понёс в темноту.

   — Что, отдохнула? А теперь погреемся.

Она прижалась к нему, жарко обняла, зарылась лицом в седую бороду.

   — Да, теперь ты снова сильный.

   — Я слабым не бываю! В лесах разучился.

Он ногой сбил пару молодых ёлочек и повалил ведьму на них, жадно шаря у неё под одеждой. Кузнец был не так уж и стар. Железным Стариком его прозвали, ещё когда он вышел к пермякам из уральских лесов, заросший длинными, совершенно седыми волосами.

По следам разбойников от самой Гляден-горы шёл Кудым с дружиной. А в это время Перя с Сигвульфом вышли напрямик к городку Корт-Айки. Шишок умело вёл их через дебри, а Милана, природная лесная ведьма, находила и обезвреживала всяческие колдовские ловушки. Наконец среди вековых елей показался частокол. Дружинники насторожились, готовые к бою. Ворота открылись, и навстречу воинам с радостными криками вывалили бородатые люди с потемневшими от копоти лицами, в видавшей виды грязной одежде — пермяцкой, сарматской, удмуртской... Впереди шёл жилистый рыжебородый человек в сарматском кафтане и штанах и греческой дорожной шляпе.

   — Приветствую тебя, Перя, Геракл Гиперборейский! — радостно воздел он руки. — Этот городок — твой, со всеми сокровищами старого колдуна. Верни нам лишь свободу. Клянусь Зевсом-Еном, если бы не ваша победа у священной горы, мы бы не решились не только восстать, но и бежать из этого чародейского гнезда!

   — Харикл! Харикл из Эмесы! — приглядевшись к нему, воскликнул Хилиарх. — Хвала богам, я не напрасно надеялся увидеть тут эллина!

Взглянув на него, рыжебородый стиснул кулаки:

   — Хилиарх из Кизика! Перя, храбрейший из скифов, вели его заковать и ввергнуть в самое тяжёлое рабство! Это же самый отъявленный пройдоха и мошенник во всей ойкумене!

   — Ошибаешься, грек! — рассмеялся Сигвульф. — За девять лет, что я знаю Хилиарха, он в нашем царстве ещё никого не обманул, а его самого не проведёт ни один ольвийский торгаш, даже иудей или сириец.

   — О, как вы все, варвары, простодушны! — вздохнул Харикл и вдруг перешёл на греческий: — Ведь это ты, Хилиарх, превратил меня, честного бронзовщика, в проходимца, убедив, что в этом мире легче преуспеть обманщиком.

   — Разве можно совратить того, кто благо рождён и благо воспитан? — с достоинством ответил Хилиарх. — Твоя уважаемая семья не знала такой нищеты, как моя.

   — Тогда ты говорил, что выманить у богатого лишние деньги — не грех. Всё началось с фокусов для жрецов храма Элагабала и проделок с превращением свинца в золото по учению Гермеса Трисмегиста, а кончилось фальшивомонетничеством. Ты-то унёс ноги, а мне достались тюрьма, плети и галеры.

   — А разве не ты всё выболтал тогда гетере Лисии? Будто не знал, что к ней ходит начальник городской стражи. А с галер ты, я слышал, сбежал.

   — Да, и забрался в самую Бактрию. Но и тут обо мне проведал купец Эвдокс — да пошлёт ему Гермес разорение — и предложил провести невежественных скифов фальшивыми деньгами. Увы, этот проклятый кузнец-колдун удивительно хорошо разбирается в сплавах. Эвдокс же всё свалил на меня, и я оказался здесь в рабстве.

   — А я тем временем нашёл место, где можно следовать лучшим заветам философов и не впасть при этом в гибельную нищету.

   — Уж не забрался ли ты в саму блаженную Гиперборею?

   — Нет, в царство росов и венедов. Я был среди тех, кто его создавал, и доверие царя Ардагаста не променяю даже на место хранителя императорской казны. Впрочем, я и раньше мог вступить на путь добра — когда столкнулся с Братством Солнца. Увы, тогда у меня хватило ума лишь на то, чтобы сбежать от них с деньгами, из которых мне не досталось ни обола.

Сигвульф, понимавший по-гречески, посмеивался, слушая их. Пермяки тоже улыбались, глядя на оживлённо споривших и жестикулировавших греков. Вдруг Хилиарх сурово заговорил по-сарматски: