Арднер 3 – Лес Оборотней

— Она повесилась два дня назад. Если сопоставить твои слова и то, как активно начались боевые действия, получается, что она покончила с собой сразу после «бурной» ночи. Молодец, Алексей, ты выполнил миссию на все сто процентов. Ничто не укажет на тебя, — он похлопал меня по плечу. — Советую в следующий раз выбирать жертв из низов. Так легче перенести муки совести.

Глава 11

Очнулся я на эшафоте, стоящим на коленях. Помимо меня было ещё семь приговорённых. Вместо одежды у них какие-то лохмотья, а обуви не было вовсе, зато всё это было у меня. Значит, они приговорены к казни именно в этих владениях. В отличие от меня, они были побиты, а у одного оторван нос. Даже шутить про базар не хотелось. Они оглядывались, некоторые плакали и молили о пощаде. Среди этой невезучей семёрки увидел одну женщину и одного мальчика. Их-то за что?

За каждым будущим мертвецом встало по одному здоровому мужику. За мной тоже встал мужик. Я успел обратить внимание на то, что они вооружены дубинками. Неужели тут запрет на холодное оружие? Против такой охраны не попрёшь. Уверен, что тут всё предусмотрено для того, чтобы избежать побега любыми способами. Деревянный частокол высотой не менее трёх метров, а перед ним траншея. Глубина траншеи не известна, но её точно будет достаточно, чтобы затормозить беглеца. Собаки двух пород: алабаи и ирландские волкодавы (видимо во всех мирах породы собак получаются почти одинаковыми) штук по двадцать, готовые разорвать всех, кто попытается сбежать. Ещё три вышки с арбалетчиками. Ну и самое главное. Это зрители, которые удобно уселись на скамейках в пятидесяти метрах от эшафота. Их охраняли или сдерживали полсотни крепких стражей, вооружённых дубинками.

Между эшафотом и зрителями стояла импровизированная деревянная площадка (два на два метра) со стойкой и рупором. На неё вышел Нокст, с ним был ещё один человек. Отличался он от остальных лишь тем, что был в костюме-тройке. Тот самый свадебный костюм. Только Рикки носил подобный костюм, и нельзя сказать, что он был знаком с модой девятнадцатого века Англии. Также на руке красовались идентичные механические часы. Он их не скрывал. Надо бы напрячь память и вспомнить, что случилось с телом охотника на вампиров.… Вспомнил. Я же умер тогда и физически не мог видеть, что сделал с телами и вещами Костнер и дамы. Может друг Нокста просто мародер? Нельзя этого исключать.

— Добрый день, мои славные жители, — начал приветливо свою речь Нокст, и зрители зааплодировали, а некоторые индивидуумы засвистели. Видимо, Нокст пользуется здесь бешеной популярностью. — Сегодня у нас на повестке славная традиция, а именно: один раз в месяц проводить казнь виновников…

Толпа ликовала и точно была рада такому развлечению. И почему в моём мире пожилые люди вечно говорят, что раньше было лучше? Вот это они имели в виду? Или я слишком утрирую? Нокст в ярких красках рассказывал про ежемесячную традицию, что, на мой взгляд, жители должны знать наизусть, но, видимо, и это тоже традиция такая или у них память короткая.

Если вкратце, то казнь проходит каждый месяц в последний день месяца. Так они отдают дань великому богу Ноксту (кто бы сомневался). Сама массовая казнь проходила необычным способом. Не было типичных виселиц, колесования, отсечения головы и четвертования. Тут вся загвоздка была в том, что сами присутствующие зрители могли написать на бумажке вид казни, а Нокст вслепую выбирал бумажку и зачитывал вслух. Казнь приводилась в исполнение. Казнь — это конкурс. Тот зритель, чья бумажка попадалась, мог привести казнь в исполнение сам, или, если он отказывался по какой-либо причине, то ему вручали подарок на выбор. В прошлом месяце разыгрывали двух коз и трёх баранов. Хороший приз для деревенских жителей.

— Вы готовы? — радостно прокричал Нокст и почему-то посмотрел на меня. — С кого начнём?

— С жирного, — выкрикнул кто-то из толпы.

— С жирного? — удивился властитель. — Пусть будет так. Ганс де Роли украл два килограмма варёного мяса у трактирщика Тима две недели назад. По закону нашего племени: «Воровство карается смертной казнью». Что же ждёт нашего Ганса? — он засунул руку в мешочек и, спустя полминуты, вытащил одну бумажечку. — Интересно, — усмехнулся он и злостно посмотрел на меня и только после на де Роли. — Отрубание конечностей двадцатью отсечениями. Вор не сможет воровать, если воровать будет нечем. Чья эта замечательная идея?

— Моя, — скромно призналась бабушка — божий одуванчик.

— Вы готовы привести казнь в исполнение?

Всем было очевидно, что бабушка, которая одной ногой в могиле, не сможет поднять нож и резать человека. Нокст и сам осознавал это, но для приличия спросил.

— Внучок, — голос бабушки был просто ангельским. Если она вырежет всю деревню до последнего человека, то её в последнюю очередь заподозрят. — Я стара. Мне тяжело передвигаться. Лучше выберу подарок, — улыбнулась она. — Сейчас хозяйство трудно вести. Да и в последнее время так хочется молока.