Ареал 1–3: Заражение. — Цена алчности. — Обречённые

– Я не сидевший, но понятия знаю! – заявил Гришка. – И раз за близкого перед Рашпилем поручился, то за слова отвечу! Что случилось-то? Рыжий же обещал лавэ отдать ещё вчера, у него в Зелёной три мета в схроне припасены, сам видел. За них реально двадцать косарей торгаши дадут, хватит закрыть долг со всеми процентами. Если не отдал до сих пор, значит, цену выгодную ищет. Рыжий долг по-любому отдаст!

– Не отдаст, – хмыкнул Нанаец, – приняли его вчера мусора в Поясе. На ИВС[1] сейчас Рыжий. И оттуда он уже не выйдет. Семёрка ему светит, если адвоката хорошего не найдёт.

– Как приняли?! – вскинулся Гришка. – У него же маршрут был стопроцентный! Никто о нём не знал, Рыжий же о нём только Рашпилю рассказал, и Сёма сам план одобрил! Даже я не в курсе, как он идти собирался!

– Выходит, кто-то всё-таки знал, – безразлично пожал плечами Толя Нанаец, – или Рыжий сам накосячил, пока шёл, засветился, вот и приняли. Короче, ты за него мазу держал, так что долг его теперь на тебя перешёл. Семь штук баксов и десятка – проценты. Итого, семнадцать косарей грина с тебя. На стреле базар был, что сегодня к обеду лавэ будет. – Толян посмотрел на тощего: – Который час, Амбал?

– Одиннадцать вечера, – с готовностью ответил тот, демонстративно вытягивая на всеобщее обозрение руку с часами.

– Нехорошо, – покачал головой Нанаец, – что делать будем, братан? – Он вперил в Гришку взгляд, красноречиво обещающий проблемы прямо сейчас.

– Я отдам, раз поручился! – гордо встрепенулся Гришка. – Завтра же в Зоны пойду, как только бухло из меня выветрится, схрон Рыжего проверю, сам поищу меты, может, повезёт чего-нибудь…

– Ты что, лохов в нас увидел? – злобно прошипел Нанаец. – Завтраками меня кормишь?! Рыжий подписался сегодня в обед лавэ отдать, ты за него поручился. Рыжего приняли, стало быть, его долг за тобой. А это значит, что я ещё в обед должен был увидеть бабки! Вместо этого ты мне зубы заговариваешь, падла?! – Едва Толян сменил тон на враждебный, головорезы, словно по команде, придвинулись к Гришке вплотную.

Один из них, с густо покрытыми татуировками руками, уселся рядом с ним со свободной стороны и незаметным движением вынул из кармана самодельную зэковскую выкидуху. Лезвие, тихо щёлкнув, выскочило наружу и больно упёрлось Гришке в ягодицу.

– Гони бабки, падла! – Уголовник дико оскалился стальными фиксами зубов. – А то я тебе сейчас, в натуре, второе очко в заднице проделаю!

– Но… у меня нет столько… – испуганно оправдывался похолодевший от страха Гришка, но Нанаец, скривившись, вновь перебил его.

– Тебя на стреле за язык никто не тянул, жаверок! – отрезал Толян. – Раз замазировал за Рыжего, дуплись! – Он кивнул худосочному, и тот ловко сгрёб со столика Гришкин брелок с ключами от машины. – Тачку мы у тебя отметаем за то, что лавэ вовремя не занес. Завтра Амбал пришлёт к тебе молодых, они свозят тебя к нотариусу, оформишь на них генеральную доверенность. Понял?

Гришка хмуро кивнул, чувствуя, как лезвие ножа упирается в зад, накалывая кожу. Спорить с Нанайцем означало одно – ночевать сегодня он будет уже в могиле, которой станет для него какая-нибудь помойка или дно реки.

– Твоё счастье, что Сёма Рашпиль – человек добрый, – продолжил Толян, – я бы с тобой церемониться не стал. Короче, в счёт погашения долга отдашь свою «Невидимку», и тема закрыта. Понял?

– Но, Толян, у меня нет «Невидимки»! – взмолился Гришка. – И не было никогда! Ай! – Лезвие ножа дернулось, прорезая кожу вместе с джинсами, и он подпрыгнул на месте. – Мамой клянусь! Я её видел-то всего один раз!

– Врешь, чёрт дырявый! – окрысился Нанаец. – Как тогда ты от облавы в Зелёной Зоне ушёл, когда мусора ареаловские у Щели всех приняли?! Ты же сам перед тёлками рисовался, что с «Невидимкой» по Зонам ходишь!

– Повезло просто! Клянусь! – торопливо лопотал Гришка. – Я ростом маленький, ползаю быстро! Там старый дождевой водосток был, под насыпью! Когда солдаты нагрянули, я в него спрятался, там Паутина только наполовину висит! Худому человеку проползти можно! Вот я и прополз! А солдаты рисковать не стали, посветили фонарём, увидели Паутину, да и оставили трубу эту в покое! Я там до утра пролежал, потом вышел! И историю про «Невидимку» я для тёлок придумал, чтобы круче казаться! Мамой клянусь!

– Пожалей мать-то, не клянись ею так часто, – осадил его Нанаец, – а то ещё случится чего! Как же ты Паутину ночью, без света разглядел?

– Не знаю, – поник Гришка, – честно. Я всегда её вижу. Как в первый раз в Зону попал, так сразу и увидел. Хоть днём, хоть ночью, как угодно. Никто рядом не видит, а я вижу. Не знаю почему!

Нанаец с Амбалом многозначительно переглянулись, и Толян кивнул своим головорезам, указывая на Гришку:

– В багажник его! Поедет с нами.

– Толян!!! – рванулся Гришка, чувствуя, как его хватает сразу несколько человек, но было уже поздно. – Не надо! Я отдам долг! Клянусь!