Ареал

Потому что на самом деле это не ветвь, а Двухвостая змея, застывшая в охотничьей позе. Она тоже караулит добычу, но не может решить, на кого броситься: на полёвку или куницу. Змея примотала сама себя хвостом к дереву, второй хвост у неё свободен и свисает вдоль ствола под видом лианы. Он длинный и хлёсткий, но от него можно уклониться, укрывшись за любым препятствием. От змеиной пасти не уклонишься, реакция у змеи молниеносная, но, привязанная к дереву, она ограничена в дальности. Если не попасться ей в зубы сразу, то можно быстро отбежать подальше и выйти за пределы змеиной досягаемости. Сама змея это отлично понимает, потому и выжидает. Схватить полёвку хвостом ей мешает куст, грызущая плод мышь сидит между его твердых древесных стеблей, и захвата не получится. Тут бы справился иглозубый хитиновый заяц, умеющий выстреливать своим длинным языком, словно гарпуном, но не змеиный хвост, которому для захвата необходимо столько же пространства, сколько обвивающемуся вокруг шеи кнуту. Дотянуться пастью до полёвки змее не хватает расстояния, схватить куницу мешает ветка, на которой та притаилась. Поэтому змея выжидает. Видимо, она не успела заранее подползти на нужную дистанцию до того, как мышь покинула нору. Теперь останется голодной.

Куница совершила прыжок, резко распрямляя тело в подобие стрелы, стремительно пронзающей воздух, и молниеносно пронеслась мимо имитирующей ветку змеи. Та мгновенно изогнулась, срываясь в сторону цели со скоростью спущенной тетивы, но наполненные ядом клыки разминулись с целью на расстоянии в полсантиметра. Пальцевые железы куницы выплеснули ядовитый токсин на заскорузлый трезубец когтей, изготовленных для штыкового удара, и мутировавшая хищница обрушилась на запоздало оборачивающуюся полёвку. За краткий миг до пронзающего удара когтями часть куста ринулась охотнице навстречу, и что-то влажное и гибкое врезалось в куницу, скручивая в жгут и впиваясь в плоть множеством ядовитых крючьев. Раздался хруст ломающихся ребер, и сердце куницы лопнуло, размозженное стальной хваткой. Испуганно отпрыгнувшая в нору полёвка сразу же успокоилась, юркнула обратно внутрь куста и принялась доедать едкий кожистый плод.

Вплётшийся в куст Осьминог подтянул к пасти свежепойманную добычу и принялся перемалывать её зубами, косясь на вновь застывшую в виде ветви змею. Эта конкуренция раздражает его всё больше. С тех пор как поселившаяся в этом лесу медведица передавила всех кабанов, живности здесь прибавилось и жизнь стала сытной. Эту мышиную нору Осьминог нашёл давно, но он был неглуп и хитёр и быстро смекнул, что от живой полёвки пользы может быть больше, чем от съеденной. Мелкой мышиной тушкой голод не утолишь, зато если оставить её в живых и проявить терпение, то можно периодически излавливать таких вот самоуверенных охотников, охочих до мышиной плоти. Желающие сожрать полёвку видят её, копошащуюся среди длинных мясистых побегов густого куста, и даже не думают о том, что едва ли не треть кустарника является Осьминогом. Главное не источать запах сильнее, чем пахнет мышь, и шевелиться вместе с ветвями, если ветрено. Охотники не допускают мысли о том, что полёвка может есть плод, касаясь своим тельцем осьминожьего щупальца, и при этом не быть сожранной мгновенно. Их бдительность притупляется, и они сами становятся добычей. Особенно много еды удается добыть в те дни, когда полёвка приносит потомство. На писк и запах её выводка подтягивается много голодных соискателей, и у Осьминога порой случаются очень сытные обеды.

В один из таких дней эта Двухвостая змея тут и появилась. Сперва начала перехватывать часть добычи, а потом и вовсе попыталась сожрать его полёвку. Пришлось схватить её щупальцем, вцепиться присосками в бугристое тело и как следует пронзить ядовитыми крючьями. Яд на змею, конечно, не подействовал, у неё своего побольше будет, и из захвата она вырвалась, оставив на крючьях присосок невкусные ошмётки выдранной плоти. Но намёк поняла и с тех пор к норе не приближается, но перехватывать добычу не перестала, и Всеобъемлющее Единство Бытия подсказывало Осьминогу, что конкурентка разгадала его охотничью тактику и бесцеремонно ему подражает. Поначалу Осьминог решил простить змее такую наглость. Полёвка прижилась рядом с ним, привыкла к безопасности и перестала быть осторожной, что регулярно привлекало к ней всевозможных мелких охотников. В результате добычи хватало и ему, и змее, но недавно хозяйничающая в этом лесу медведица прогнала от себя выросшего медвежонка, и тот стал слоняться по округе, пугая обитателей. Добычи стало меньше, и Осьминог поджидал удобной возможности избавиться от конкуренции, ставшей обременительной.